- Я сказал ему, что у тебя плохо с головой.
- Ты сказал ему что??
- Я сказал, что ты as mal à la tête*.
- О, ради Мерлина, Сев… И что он ответил?
- Какая разница, что он ответил? Тебя должен волновать тот факт, что Тёмный Лорд…
- С этим я разберусь. Ты мне скажи, что он решил?
- Повременить.
- Что?
- Он так сказал: повременить.
- Урод.
- Да.
- Мерзкая тварь.
- Совершенно верно.
- Иуда.
- Это ты куда-то не в ту степь…
- Сев, мне деньги нужны.
- Это ты мне говоришь, Люци?
- После того, как Господин вернулся, он как-то слишком…щедро стал вести агитацию среди магического населения этого чёртового островка. Сказал, что нам нужна новая политика.
- Ну, должен же он был поумнеть во время изгнания.
- Почему?
- Потому что…все с возрастом становятся…лучше и мудрее.
- Да? Приведи хоть один пример.
- Дамблдор.
- Сев, ты с ума сошёл? Последняя съеденная лимонная долька в голову ударила?
- Ты не прав, Люци. Директор предлагает их посетителям, чтобы разрядить обстановку.
- Когда он с завидной регулярностью начал предлагать их Лорду, наш Господин решил, что старик хочет его уморить. Мучительная смерть от диабета или вроде того.
- Глупость какая.
- Господин решил, что это стратегия. И ушёл из Хогвартса. Он мне сам рассказывал.
- Серьёзно?
- Ну разумеется. Так что ты там говорил про «лучше и мудрее»?..
- Хорошо. К примеру – Николя Фламель.
- Не годится. Неудачный шарж на нашего Лорда: те же амбициозные планы, погоня за бессмертием и Гарри Поттер, который ему всё испортил. И убил.
- Кого?
- Фламеля.
- Поттер тут не при чём.
- Ну это как всегда.
- Мерлин, Люци, зачем ты мне всё это говоришь? Люди учатся на своих ошибках. Тёмный Лорд…тоже…учится.
- Он опять идёт против законов природы.
- Это каким же образом?
- Он восстал из мёртвых, Сев! Ты бы видел… Жуть какая. А потом наш Господин начал активно демонстрировать, что он, в отличие от всех этих дамблдоров и фламелей действительно стал лучше и мудрее. Он решил…как же это говорится-то?.. Он решил обелить наш облик в глазах общественности.
- В смысле?
- Ну он так сказал. Считается, что Упивающиеся – однозначно плохие. Нашими именами пугают детей. Про нас рассказывают неприличные анекдоты. Про застольные песни я уже и не говорю… В общем, Лорду всё это не нравится. Он сказал, что нужно в корне изменить представления о нашей организации у широких масс населения, а для этого вызвать полемику. Чтобы всё было не так однозначно, понимаешь? Какая-нибудь провокация, что-нибудь такое…доброе…с фотографией в «Ежедневном Пророке» и хвалебной статьёй авторства Риты Скиттер…
- Риты…Ски?.. Мерлин, нет!
- Да! То есть нет. То есть, я с тобой совершенно согласен. А он спятил. Я сам видел.
- Что видел?
- Как он спятил. Все же за мальчишкой гонялись. А тут Эйвери решил сделать что-то вроде финта Вронского, но у него не было метлы, и Эйв нечаянно приземлился на ногу Лорду. Господин взвыл, споткнулся и упал. Головой об какое-то пыльное надгробие. Каменное. И вот тогда Лорд спятил. Поднялся, глаза добрые-добрые, красные-красные, морда умильная, как у огнекраба с перепоя. Меня, говорит, осенило. Теперь, говорит, я знаю, как надо. Идите, говорит, за мной, я вас научу, как надо**!
- И что?
- И…мы пошли.
- Куда?
- К Эйву. У него день рожденья был.
- А потом?
- Потом…потом…Сев, это ужасно! Мне нужны деньги. Сейчас, немедленно, а лучше – позавчера!
- Успокойся, Люци. Зачем тебе деньги?
- Чтобы отдать их Рите Скиттер. За статью. Хвалебную. С фотографией.
- А ей они зачем?
- Это ты у неё спроси, мне-то откуда знать?
- А своих тебе не хватает?
- Не хватает. Я же говорю, у Господина созрел План. Ему деньги нужны. Много. У меня столько нет. Я замок в Швейцарии недавно купил, и яхту, и вообще, знаешь, какие теперь налоги?.. На собственность – так вообще грабительские! Что мне теперь делать, Сев?? Вся надежда была на этого старого хрыча, который жарится на солнышке на берегу Луары и уже пятый год обещает упомянуть меня в завещании…
- Ну упомянет, и что?
- Что-что…вот как упомянет, так и начну действовать. В первый раз, что ли…
- Да уж.
- Всё равно он старый.
- Ну-ну.
- И противный.
- Это совершенно меняет дело.
- Вот только не надо сейчас этого твоего… Ладно, старый хрыч сказал, что «повременит». А ещё что сказал?
- Ещё? Люци, у меня для тебя не очень хорошие новости…
- Какие?
- Он приглашает тебя погостить.
- Да??
- С семьёй.
- Ну надо же! Впервые за пять лет… Как думаешь, дело продвигается?
- Продвигается. Кстати, судя по тому, что я видел…не такой уж он и старый. Бодренький такой старикан.
- Да они все в этом возрасте молодятся. Ему уже…дай подумать…сто двадцать шесть…или сто двадцать семь?..
- Хм…
- Вот и я считаю – пора. Пора ему, давно пора… В общем, надо ехать.
- Флаг тебе в руки. И как ты преподнесёшь это Нарциссе? Ты с ней уже помирился?
- Ты о чём?
- Это ведь она наградила тебя этим шикарным фингалом?
- Думаешь, я позволил бы кому-нибудь другому руки распускать? И чего она так взъярилась? Ты же знаешь, Сев, на самом деле мы с Белл ненавидим друг друга. Просто, вчера днём мне стало очень жарко, я кинул рубашку на пол, а Белл как раз решила отправиться за лимонадом, споткнулась об этот чёртов кусок шёлка и случайно на меня упала… Должен же я был её поддержать?
- Угу. А что она делала в Имении?
- Да так, мы в карты играли…эээ…на раздевание. Жара же. Ну не дуйся, Сев. Я не мог показаться старику Николя с такой физиономией. Что бы подумал обо мне мой будущий инвестор?
- Люци, лучше придумай, что ты скажешь Нарси.
- Ничего.
- Что?
- Ничего я ей объяснять не буду. С ней поговоришь ты, Сев.
- Я??
- Сев, я прикрывал тебя на собрании…
- Люциус…
- …Тёмный Лорд стал очень подозрителен в последнее время…
- Лорд Малфой!..
- …я бы даже сказал, что у него паранойя. Знаешь, было трудно объяснить твоё отсутствие. Но я справился.
- Ну конечно.
- Сев, лучше придумай, что ты скажешь Нарси… Она, по-моему, не очень-то хочет со мной мириться.
«С чего бы это?» - раздражённо подумал профессор Снейп.

***

- Сев?
- Нарцисса.
- Ты откуда…в таком виде?
- Понимаешь, там у Эйвери день рожденья…
- И вы до сих пор празднуете?
- Они до сих пор празднуют. И воскрешение Тёмного Лорда тоже празднуют. А Люциус празднует ещё и день Парижской Коммуны.
- При чём здесь…
- Один из предков мэтра Николя Дернье был сопричастен этому знаменательному событию в истории Франции…
- Николя Дернье? Один из дядюшек Люца?
- Как удачно, что ты об этом заговорила. Понимаешь, Нарси, он очень плох.
- Кто? Николя Дернье?
- Нет, Люциус. Скучает без дяди. Старик должен умереть со дня на день, и Люци хочет лично с ним попрощаться, но не знает, как тебе об этом сказать.
- И поэтому спивается в замке Эйвери?
- Люди и спиваются с горя. Никогда не видел радостного алкоголика. Вот алкоголика под мостом, без улыбки и штанов – сколько угодно.
- Вот именно! Без штанов! Сев, я застала их…
- Они в карты играли. На раздевание.
- Что?
- Это Белл придумала в карты играть. А Люци ничего не соображал, он был расстроен. А потом…ну сама знаешь. Нарси, ты должна поехать с ним. Поддержать мужа в трудную минуту.
- Но Сев, они целовались!
- Кто?
- Люциус и Белл!
- Ничего подобного. Ты всё неправильно поняла. Ему просто нужно было утешение, человеческое тепло, дружеское расположение… Нарси, ты же не бессердечная тва…женщина, готовая отказаться от мужа из-за каких-то глупых, совершенно беспочвенных подозрений?..
- Но…
- Ты же клялась быть с ним и в горе, и в радости? Ты же не оставишь Люци наедине с этой страшной потерей?
- Нет, но…
- Нарси, он был расстроен из-за скорбного известия. Огорчён, удручён, смущён. Он просто не понимал, что делает! Ты же знаешь нас, мужчин. Мы такие…эээ…ранимые. Люци просто находился в состоянии аффекта. Не каждый день у него любимые дядюшки помирают, всё-таки.
- Почему ты решил, что этот Дернье – любимый дядюшка Люца? Мне всегда казалось…
- Нарси! Конечно, это его любимый дядюшка. Люци от него без ума. Ты же знаешь, какой Люц чувствительный. И тонко организованный. И хорошо воспитанный. Он всё старается держать в себе. Но иногда чувства переполняют…
- Да…
- Переполняют и вырываются на волю…
- Да…
- И ты не можешь с этим ничего поделать, ты себя не контролируешь…
- Да, да!
- Чудненько. Значит, ты будешь с ним, с нашим почти сломленным, почти отчаявшимся Люци? Ты не дашь ему утонуть в пучине тоски и печали?
- Нет!
- Вот и молодец. Правильное решение. Ты настоящая…жена аристократа. Нарси, я никогда в тебе не сомневался.
«Люци, а тебе я никогда, никогда этого не прощу», - мрачно думал профессор Снейп, аппарируя из Имения, как можно дальше от растроганной Нарциссы, которая всё норовила поплакать на его мужественном плече.
Северус Снейп с каждым старался говорить на его языке, особом наречии, которое хорошо знакомо собеседнику – человек на нём думает. Портовые грузчики думают так, а знатные леди эдак, хотя и те, и те говорят по-английски. Но, честно говоря, будь у него выбор, Северус предпочёл бы иметь дело с портовыми грузчиками. При всех своих неоспоримых достоинствах, знатные леди были… чересчур сентиментальны, на его вкус. А строгий профессор зельеварения не любил сцен – как и всякий разочаровавшийся романтик, он не умел, не хотел быть добрым и понимающим.
К сожалению, окружающих мало интересовали его желания.

* «болит голова». Если дословно – «имеешь плохо в голове» или как-то так.

** Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
Не бойтесь мора и глада,
А бойтесь единственно только того,
Кто скажет: «Я знаю, как надо!»
Кто скажет: «Идите, люди, за мной,
Я вас научу, как надо!»

А. Галич.

***

- Сев?..
- Я думал, ты уехал.
- Я хотел, но… Драко заболел. Какое-то вирусное проклятие, ничего страшного, только теперь он не говорит, а квакает.
- И что?
- Как что? Я же не могу показывать старику квакающего сына!
- Почему?
- Потому что…потому что…у него между пальцев перепонки. А на голове нарост в виде трезубца. На корону немножко похоже. А на лбу надпись: «Слизеринский принц».
- Тогда это…это Поттер постарался. Кхм-кхм!
- Эй, прекрати уже ржать! Хватит, не смешно. По-моему, это не Поттер. У него мозгов не хватит. Ладно, Мерлин с ним. Послушай, я тут кое-что придумал…
- Ты кое-что придумал? Ты прав, теперь не смеяться, теперь плакать надо.
- Нет, Сев, это отличная идея! Нарси про Драко ещё ничего не знает, вот и хорошо. Тебе просто придётся выпить Многосущное зелье и превратиться в моего сына…
- Мне придётся что?!
- Выпить Многосущ…
- Ни-за-что!!
- Ну Сев…убьём сразу двух зайцев…ну действительно…это же не мне, это тебе в первую очередь надо, ну Сев…
«НЕТ!!»

***

Выписки из дневника Люциуса Малфоя.

Конечно, я его уговорил – а как иначе? Сев просто ничего не понимает. Я же не могу ехать к старику без Драко (Дернье настаивал, чтобы я привёз всю семью – познакомиться)? И с Драко тоже не могу. И чего он так разорался? Я бы на его месте с удовольствием поехал в гости. Особенно под личиной моего сына. Особенно на берег Луары. Всё лучше, чем сидеть целое лето в душном Хогвартсе и составлять учебный план. Чего там составлять-то? Всё равно каждый год одному и тому же учит…
В общем, я всё очень здорово всё придумал. И скоро Сев это поймёт.

***
С утра идёт дождь, дождь… Отвратительная погода.
Николя Дернье при встрече меня поразил: сказал, что пейзаж за окном ему нравится. Затараторил что-то там про аллегории, а потом сказал, что «всё серовато-бледное, бесстыдно-влажное, изредка сверкает льдом и сталью – как горящий взгляд шлюхи, которая смеет верить в любовь». Вот так и сказал. Ну и сравненьица у него!.. Я даже удивился. Хотя виду не подал. Это же азы нашей профессии – «быть лордом Малфоем» - всегда и везде сохранять лицо. Ну, почти везде.
Иногда даже у меня не получается изображать из себя бессердечного, бездушного и бескомпромиссного. В гостях у дядюшки это как-то особенно заметно. Странный он тип. Похож на…я даже не знаю. На опереточного злодея из какого-то дешёвого мюзикла. Сам маленький, глаза бешеные, седой как лунь, волосы дыбом, везде ходит во фраке явно не по его мерке сшитом, так что хвосты болтаются пониже артритных колен. И богатый. Очень богатый. Чувствую, каникулы будут не из лёгких…
Зато замок у него отличный. Такой…готический. Стрельчатые арки, ажурная вязь фасада, контрфорсы… А больше про готику ничего не помню. Но всё перечисленное в замке есть – и то, чего я не помню, тоже есть. Правда, здание очень старое. И чёрное от времени. И копоти. Словом, мрачное такое местечко.
Ах да, чуть не забыл. Хотя забудешь такое. Сев, в роли Драко он такой…эээ…уморительный! Когда «мой сын» открыл рот (дело было на пароме – Нарси заартачилась: вынь да полож ей морскую прогулку) и выдал мсье Молине (мой партнёр по бизнесу и совершенно мерзкий тип! Встретились с ним на причале) что-то вроде: «Вы только не обижайтесь – на правду ведь не обижаются. Вы – тупиковая ветвь эволюции, что-то среднее между макакой и табуретом. Скорее в аду пройдут соревнования по бобслею, чем в вашей голове отыщутся мозги. Сэр», - а ведь парень только потрепал его по щёчке и назвал своим «сладким мальчиком». Признаюсь честно, я был в полнейшем восторге! Но Нарси стала что-то подозревать (про Драко я ей ничего не сказал)… Пришлось объяснить ей, что это Сев Драко научил. «Ты же знаешь, дорогая, его влияние на неокрепшие умы…» Она мне, конечно, поверила. Иначе и быть не могло. И опять обняла.
Она вообще странная в последнее время. Так и норовит меня «утешить». Зачем меня утешать, у меня же всё в порядке?.. Я спросил у Сева, что он ей наговорил. Он сказал, ничего особенного. Правду. Я спросил, что он имеет в виду, и он мне расписал свой визит в Имение. В подробностях.
Я всегда подозревал, что у Сева какие-то извращённые представления о правде, но чтобы настолько!..
Головокружительная карьера на нём дурно сказывается. Особенно если это карьера двойного агента. Когда он увидел Николя Дернье, то заорал что-то о вампирах. Губы трясутся, глаза бегают. Спрашивает у Дернье: «Вы граф Дракула? Я про вас читал».
По-моему, Сев надо мной издевается.
Но я всё равно рад. Давно не видел его таким оживлённым.
А Дернье на «графа Дракулу» совершенно не обиделся. Может, я ошибался и он просто милый незатейливый старикан?..
Домовые эльфы распаковали вещи. Зовут обедать. Очень интересно взглянуть на изыски местной кухни. Подозреваю, это будет нечто незабываемое!..

***

Да уж, такое забудешь.
Мерлин!..
Надо срочно, немедленно покинуть это жуткое место! Чёрт с ним, с наследством. Что я, денег не заработаю, что ли?..
С другой стороны, Сев говорит, что держусь я хорошо. И, может быть, это проверка.
Успокоил.
Вообще, всё начиналось сравнительно неплохо. Мы расселись, я, как почётный гость, по правую руку от хозяина, рядом со мной Нарси, напротив «Драко», во главе стола наш гостеприимный Николя. Тогда я ещё думал, что он гостеприимный: дядюшка улыбался, шутил про что-то непонятное, рассказывал глупые истории из своей затянувшейся (ну как по мне) жизни, старики это любят. Что им ещё остаётся-то?..
Они ж старые. Только и радостей: сидеть у камина и потчевать окружающих дребеденью, которые они, с высоты своего маразма, гордо называют мудростью. Хотя маразм – он и есть маразм. Лучше бы уступили дорогу молодым – всё больше пользы было бы.
Но всего этого я ему рассказывать, естественно, не стал.
Ах да, чуть не забыл, рядом с Севом примостилась какая-то милая застенчивая девушка, почти ребёнок, в белом платьице. Хозяин представил её как свою падчерицу, я, в свою очередь, наговорил им обоим любезностей. Девушка назвалась Анастасией, её голосок был подобен перезвону колокольчиков.
Хотя это пошлое и неоригинальное сравнение.
Хорошо, буду оригинальным. Звук её голоса, тихий и мелодичный, напомнил мне движение нитей в лапках толстенького серьёзного паука. Это неважно, что мы не слышим, как дрожит паутина на ветру. Мы вообще ни черта не слышим. А она, паутина, звенит, я уверен. Такое же, очень красивое, совершенно неземное и в то же время чертовски органическое – органично вписывающееся в ландшафт – создание.
Я не люблю пауков и всякие там паутины, но это было первое, что пришло мне в голову.
А потом принесли суп.
Мерлин мой!..
Никогда не ел большей гадости!.. Сколько в нём было специй!.. И всего!.. Особенно много – каракатиц! Ненавижу каракатиц!!
У меня на них аллергия…
Теоретически, мне бы устроить настоящий итальянский скандал с воплями и пощёчинами или хотя бы суп этот «нечаянно» на пол пролить.
Но я всё съел. Потому что…потому что, если бы в моей тарелке осталось хоть что-то, хоть глоток зловонной жижи, это было бы злейшее оскорбление для хозяина, несмываемый позор, после которого – только в петлю. Или обидчика в петлю засунуть.
Это как-то не вязалось с моими планами на дальнейшую жизнь. И на ближайшую тоже. И вообще – не вязалось.
Глупость, конечно, страшная. Но традиция. Дядюшка – человек старой школы и уважает традиции. Во времена его молодости это был практически нравственный закон (и преступать его было нельзя). При встрече, следовало преломить хлеб с посторонним и связать себя с ним узами приятельских отношений или же вражды. Это как повезёт. Считалось, что если стряпня тебе не понравилась, то характерами с поваром вы точно не сойдётесь, и лучше убить его прямо сейчас, нежели обречь себя на страшное, мучительное, чёрное будущее: поглощать при обязательных дружеских визитах тонны невкусной еды, да ещё и активно нахваливать это безобразие.
Романтичные они были люди, наши предки. Знали, что в жизни главное, а что – необязательный пустяк. Но всё это было до того, как появился первый «МАГдональдс». То есть давно и неправда.
Это я всё к чему. Враждовать с Николя мне определённо не хотелось. Категорически. Поэтому сожрал я всё – подчистую!
В чёртовом супе было не меньше тридцати двух видов различных пряностей, и двадцать три из них имели какое-то отношению к перцу. То есть, были собственно перцем (болгарским, сладким, чёрным, Мерлин знает ещё каким…) или же смолоты вместе с перцем.
Если я преувеличиваю, то совсем чуть-чуть.
И каракатицы!.. А у меня на них – аллергия.
Мне приходилось жевать, а потом и глотать чёртовых скользких тварей, ощущать, как их маленькие щупальца нежно касаются моей глотки, как вот это, бело-фиолетовое, проталкивается в мой пищевод…брр!..
Ах да, ко всем прелестям этого обеда нужно добавить ещё тот факт, что мне полагалось поддерживать непринуждённую светскую беседу. Непринуждённую, ага. Я выдавливал из себя любезности с видом обречённого на смертную казнь через повешение (для аристократа виселица – немыслимое оскорбление). Тут я как-то не… Ну, в общем, вёл я себя не очень-то по-малфоевски. Хорошо хоть не заорал благим матом ни разу.
Пятнадцать перемен блюд. Тешу себя мыслью, что на моём месте любой бы повёл себя не по-малфоевски.
Хвала Мерлину, только первое блюдо следовало съесть полностью. Остальные можно было просто попробовать – чисто символически. Воздать должное искусству дядюшкиного повара. Увидев как Нарси мечтательно щурится, отправив в рот кусочек «Лисьей шубы», я почти обрадовался и храбро ткнул вилкой в салат…
Мерлин мой! И здесь были специи!..
Я заметил озадаченный взгляд Сева.
И это тоже пройдёт, думал я. Самый длинный обед в моей жизни всё никак не желал заканчиваться. Страдал я один; остальные явно наслаждались закусками и жизнью.
Так вот он какой, чёрный день.
Я пытался поймать взгляд старика. Поймал, ну и что? Дядюшка был совершенно спокоен. Никакого скрытого злорадства, умеренно заботливо подливал мне вина (говорю же, старая школа. Домовые эльфы к этому, видимо, привыкли и даже не рыпались), участливо расспрашивал «Драко» о его успехах в трансфигурации, осыпал Нарциссу таким количеством комплиментов – я ей и до свадьбы их столько не говорил. А я – не самый большой невежда, не имеющий никакого представления о галантности, мягко говоря.
Вина, в силу некоторых причин, я выпил очень много и из-за стола выбрался еле-еле. Вероятно, у меня было наисерьёзнейшее, почти торжественное выражение лица.
До своей комнаты я тоже дошёл сам. Кое-как ввалился внутрь, даже дверь не запер. Доковылял до какого-то столика, на котором стояла ваза с цветами. Цветы я выкинул, а воду из вазы выхлебал чуть ли не единым глотком. И рухнул на пол. Внутренности горели огнём, как будто я случайно проглотил полкило раскалённых, красновато-ржавых гвоздей. Хотя я и так проглотил полкило гвоздей. Осознанно. Сам дурак.
Я стащил с себя мантию, разодрал рубашку и прижался к мраморным плитам.
Вот оно, подумал я. И Луара не выйдет из берегов, и гром не грянет, и вообще ничего не случится. Кошмар. Мне всегда казалось, что моя трагическая кончина будет походить на героическую гибель мужей древности: в окружении злобных врагов, с мечом в руках и за правое дело. Ну, или за левое. А оно вон как оказалось.
- Люци?..
Я слегка скосил глаза в сторону дверей. На пороге стоял «мой сын», с совершенно неописуемым выражением лица. Такого я у Драко никогда не видел.
- Ради Мерлина, Люци, что с тобой?!
- Д-дверь закрой, - пробормотал я и постарался отключиться. Мне не дали.
После третьей пощёчины я с мученическим стоном открыл глаза. Сев к тому времени успел перевернуть меня на спину.
- Изволь немедленно объяснить, что с тобой творится!
- С-специи, - выдавил я непослушными губами. – Перец. Ч-чёртов перец.
Вот за что люблю Сева: он схватывает буквально на лету!..
- Никуда не уходи, - на всякий случай приказал он и вылетел из комнаты, мантия хлестнула затхлый воздух.
Вот ведь, огорчился я. Только-только собрался совершить променад, и не дали. Какая нечеловеческая несправедливость.
Нет, ну куда, куда я в таком состоянии могу уйти?!
Придурок, подумал я. И с чистой совестью скользнул в благословенную темноту.

Не знаю, когда Сев вернулся. Наверное, скоро.
- Люци, это надо выпить сейчас.
Я послушно открыл рот.
- И вот это.
Гадость какая! Не понимаю, почему нельзя делать зелья со вкусом клубники. Маглы вон картошкой, презервативами и стиральным порошком со вкусом клубники торгуют, и ничего!
- Теперь спи.

Посреди ночи я открыл глаза. В комнате никого не было. Крадучись, я скользнул к двери и наложил несколько запирающих заклятий. И ручку зафиксировал кочергой. И комод подвесил над порогом. Как ведро с водой (детишки так балуются), только более действенно.
Голова раскалывалась.
Это всё дядюшка. Он решил меня убить. Я точно знаю.

***

- Твою мать!
Я проснулся от странного звука, который мог произойти только вследствие встречи чьего-то чугунного лба с большим тяжёлым комодом.
Пару секунд я боялся даже дышать.
- Люци, тебе действительно повезло, что у меня хорошая реакция.
Я осторожно приоткрыл один глаз. Передо мной стоял очень злой и совершенно невредимый Сев, в своём собственном, надо сказать, обличии.
- Всю конспирацию испортишь! – зашипел я.
- Да никто не видел, - отмахнулся он. – Ты зачем забаррикадировался?
- Вовсе я не… Я принял меры безопасности.
- И от кого ты прячешься?
- Я не прячусь! Это Дернье. Он хочет меня убить. Он заставил меня сожрать суп!
- Насколько я помню, никто не принуждал тебя этого делать.
Я объяснил ему про традицию.
- Глупость какая. Несусветная, - резюмировал Снейп.
- Да, дурацкий обряд.
- Я не про обряд говорю, а про твоё поведение.
Эй, я не мог поступить иначе. И, ведь всё обошлось – в конце концов?
- Я не мог поступить иначе, - запротестовал я.
В результате мне пришлось выслушать лекцию о своих умственных способностях. Мой идиотизм, как выразился Сев, не устаёт поражать его в самое сердце.
- Ты себе чуть брюхо не сжёг, приду-урок!..
Поорав минут пятнадцать, он успокоился. И наконец заговорил о деле:
- Вообще, интересный поворот событий. Дернье кормит тебя отравой. Зачем?
Я пожал плечами и отнюдь не куртуазно изрёк:
- Хрен его знает.
С кем ещё можно позволить себе некоторую вольность, как не с лучшим другом?
- Не скажи, - задумчиво отозвался Сев. - Если мы поймём это, поймём и остальное.

Сославшись на нездоровье, я приказал доставить завтрак к себе в комнаты. Еда оказалась ничуть не острой, однако даже этот факт не помешал мне пялиться на омлет как на восьмое чудо света и проглотить едва ли четверть того, что было в тарелке. Часов до двенадцати мы с Севом играли в шахматы; продув седьмой раз, я решил, что хорошенького понемножку, да и число получилось счастливое. Осторожно выбравшись из уютного гнезда из одеял и подушек, я провёл ревизию собственного многострадального организма. Брюхо совершенно не болело и голова тоже. Я был абсолютно здоров и чертовски разозлён; мой энтузиазм подогревала мысль о том, что если я смогу доказать факт покушения на убийство, то наследство – моё!
- Пойду прогуляюсь, - объявил я с видом ангела мести. Я долго практиковал это выражение лица перед зеркалом.
Сев посмотрел на мою физиономию с заметным недоверием. По-моему, ему не очень-то хотелось меня отпускать. Но и задержать меня у него не получилось бы, это он тоже прекрасно понимал.
- За новым комодом? – нашёлся он.
Я с сомнением взглянул на остатки старого, которые живописно валялись по всей комнате: в последний момент Сев разрушил деревяшку заклинанием. Меткий какой.
- Да нет, просто осмотрюсь.

***

Это была откровенно плохая идея. Любой бойскаут скажет вам, что не следует выходить на прогулку по незнакомой местности без компаса. Вот только я не бойскаут. Мне про них Сев рассказывал. Когда говорил, что у меня «топографический кретинизм».
Я блуждал по дурацкому замку уже второй час. Ничего интересного: коридоры и…коридоры. Старые камни, пожелтевшие от времени, чернильная копоть под сводами, траченные молью роскошные ковры, портреты моей далёкой родни (монолог двоюродной тётушки Салли смог бы вогнать в краску даже видавшего виды портового грузчика), изумительные лохмотья гобеленов, чуть дрожащие на сквозняке… Вся эта романтика надоела мне уже через полчаса, а через час я готов был взвыть от огорчения.
Нет, я не заблудился. Приблизительно я представлял себе, что если хочу попасть в обитаемую часть замка, то должен идти на восток.
Вот только я потерял восток.

- Мистер Малфой!
Честно говоря, я уже был близок к тому, чтобы усесться на землю и заорать, как ребёнок. Останавливало меня осознание того, что если Сев увидит сию дивную картину, то она весьма скрасит остаток его лет. А волшебники живут долго. И он до конца жизни будет мне это припоминать. Нет уж!..
- Анастасия! Как же я рад вас видеть!
И я ничуть не кривил душой.
- Вы заблудились?
- Нет, что вы! Я совершаю обзорную экскурсию, - я сказал это с очень независимым видом.
- О, - девушка прелестно сморщила носик. – И как вам местные красоты?
- Впечатляют, - заученно ответил я.
Мы ещё поболтали немного о всяких милых пустяках, и мне в голову взбрело поинтересоваться её будущностью. Дескать, живёт она с опекуном, который как хрен на горе, богатый хрыч на вершине мира, один-одинёшенек, и никого ему не надо; а ей-то он волю даёт?
И тут она зарыдала.
На своём веку мне доводилось видеть немало женских слёз. Но это был плач a-la флирт (который окрашивает щёчки девушек очаровательным румянцем), истерика на худой конец, а не…
Это.
Анастасия орала как новообращенный в религию жизни младенец, оплакивающий своё спокойное существование в некоем невозможном небытии, откуда мы все вышли. Я, может быть, не очень точно формулирую. На самом деле всё было ещё хуже. Я никогда ещё не слышал такого самодостаточного горестного рёва, богатого обертонами и щедро сдобренного совершенно невыносимыми подвываниями – так гиены лают и вдовушки тоскуют без мужей.
И что мне было делать?
Совершенно очевидно, что без Анастасии из этого хитросплетения коридоров я не выберусь. Значит, надо её успокоить. Я притянул девушку к себе и зашептал ей на ушко всякие милые глупости, которые большие серьёзные дяди обычно говорят испуганным котятам, когда, наивные, думают, что их никто не слышит.
Минут через десять она принялась рыдать потише. Тогда я решил, что девушка вполне созрела для конструктивного диалога, и ласково поинтересовался:
- Что же тебя так расстроило?
Перемежая свои слова всхлипываниями, она выдала:
- Простите меня, мистер Люциус! Простите!.. Просто он…он страшный человек!.. Он страшный человек, мистер Люциус!
Постепенно я вытянул из неё всю историю. Оказалось, что Дернье Анастасию сплавили не кто иные, как родители несчастной, которые прямо в день рожденья дочери покончили жизнь коллективным самоубийством («Ни хера себе хор!» - совершенно неаристократично прокомментировал я). Сам Николя «подарочку» совершенно не обрадовался, девушку не любил и не баловал. Он был «очень страшный», она его боялась, вот только не могла понять из-за чего. В последнее время Анастасия всерьёз начала опасаться за свою жизнь, и вполне, надо сказать, обоснованно: уже дважды ей буквально чудом удалось избежать гибели.
- А родители тебе что-нибудь завещали?
Да, уютный двухэтажный коттедж, две ячейки в «Грейноттсе» (французское отделение «Гринготтса») и ферму.
- Что за ферма?
- На ней драконов разводят.
- Ничего себе история, - сказал я, чтобы её утешить.
Самому мне всё было понятно. Обычное дело: опекун решил сжить со свету беззащитную падчерицу, чтобы заграбастать себе немаленькое её состояние. Не то, чтобы я собирался активно возражать против такой политики (тогда, в случае его смерти мне больше достанется). С другой стороны, это было как-то… не по-рыцарски.
- Мы его выведем на чистую воду! – торжественно пообещал я.
Я чувствовал себя бесстрашным Роландом на белом коне. У меня зачесались лопатки: окрылённый, я тут же поклялся защищать девушку. Будто Персей, когда тот решился спасти прекрасную царевну из лап злобного чудовища. Именно так: я помешаю мерзким планам старика и спасу хорошенькую Анастасию. Победа будет за мной!

***

- Придурок.
Сев просто не знает других слов.
- Люци, во что ты ввязался?
Снисходительный тон. Он специально так со мной говорит. Ненавижу!
- Сев, мы должны её спасти, - спокойно сказал я.
- Люци, я никому ничего не должен.
- Сев, мы должны её спасти, - я сделал ударение на слове «должны».
- Нет!
- Её смерть будет на твоей совести.
- А мне плевать.
Ах так?!
- А мне – нет! – заорал я. – Я её спасу, всё кину к её ногам и увезу Анастасию на край света!
Ответом мне была зловещая тишина.
- Ты что, влюбился? – наконец спросил Сев.
Я его и взглядом не удостоил: хватит, надоело. Подумаешь, большое дело – влюбиться. Я по пятнадцать раз на дню на хорошеньких ведьмочек западаю, но меня же не тянет их спасать от всего подряд. Так что я не влюбился, тут – другое.
Я хочу её защитить, а не затащить в постель. Сев может и дальше сидеть тут, пить виски и воображать себя бесчувственной скотиной, а вот у меня совершенно иные планы на сегодняшний день!..
- Люци?
- Я её спасу, - отрезал я и выбежал из комнаты.
Спасать.

***

И что мне теперь делать?!..
Я обиделся на Сева. Не то чтобы я всерьёз ожидал, что он броситься помогать совершенно незнакомой девушке, но я надеялся, что он поможет хотя бы мне! Погуляв часа два по парку (погода, к слову сказать, усовестилась и порадовала нас кристальным небом, в котором купался гигантский солнечный диск. Незабываемое зрелище! Сев сказал, что это из-за какого-то особого преломления то ли воздуха, то ли света) и остыв немного, я вернулся к этому…к этому…словом, к нему! – составлять план действий. А он меня послал. Сказал, что не собирается глупостями заниматься. Гад.
- И чем же ты собрался заниматься? – обиженно спросил я.
Он продемонстрировал мне какую-то книжку:
- Тут обширная библиотека, содержащая небезынтересные экземпляры древних рукописей.
Я решил, что больше с ним не разговариваю. Как там его студенты называют? Сальноволосый ублюдок?.. Книжки он читает!..
Мерлин, но мне-то что делать? Я совершенно не представляю, как можно разобраться с этой ситуацией. Не авроров же звать, в самом деле? Понятно, что скандал не должен выйти за пределы семьи. Но вряд ли дядюшка захочет разговаривать со мной по-хорошему. Вряд ли он вообще захочет со мной разговаривать.
Вот оно!..
Надо с ним потолковать – для начала.
А там посмотрим.

***

- Мэтр Николя, какая прекрасная нынче погода!
- Несомненно, сэр Люциус.
- Я давеча гулял по парку, и, вы знаете, почувствовал себя помолодевшим лет на двадцать!.. – ну, это я загнул. Семнадцатилетним пацаном я себя точно не чувствую.
- Вот как?.. – вежливо удивился старикан.
- Да, давно хотел вам сказать: у вас совершенно изумительный парк, - продолжил разливаться я.
- Благодарю.
- Послушайте, мэтр Николя, я давно хотел спросить…
- Продолжайте, - подбодрил он.
- Я тут пару часов назад имел прелюбопытную беседу с вашей падчерицей…
- И о чём же вы говорили? – насторожился он.
- Вы не поверите, - я решил прикинуться лопухом. – О каких-то удивительно кровожадных приведениях.
- Привидениях?
- Да! Девочка считает, что она уже дважды избежала лютой смерти… И знаете, что особенно интересно?
- Что? – без особого энтузиазма спросил этот противный старикашка.
- У привидения было ваше лицо! – я рассмеялся так, будто это было лучшей хохмой года.
- Что?.. Сэр Люциус, что вы мне за… Что вы имеете в виду?!
- А что я? Она мне сама сказала. И знаете, что ещё сказала?..
- Знать не желаю этой вашей белиберды! – рассвирепел он.
- Она сказала, что вы хотите её убить! – злорадно продолжил я. – Знаете, мэтр, есть множество методов, вполне годящихся для разрешения этой ситуации. Я мог бы вас отравить, заколдовать, подать на вас в суд, в конце концов… Но, волею судьбы, я оказался единственным, кто способен защитить жизнь и честь несчастной девушки, а вы – вы чёрт бы вас подрал, попытались меня отравить, - я подумал и повторил, чтобы он лучше почувствовал весь ужас своего положения: - Меня – отравить!.. При зрелом размышлении я пришёл к выводу, что обязан требовать удовлетворения! Обстоятельства мне благоволят, мэтр. Вы – благородный человек, и для меня не зазорно будет вызвать вас на магическую дуэль.
Я стянул с руки перчатку и швырнул в его красную физиономию. Хотел в грудь, но он, честно говоря, такой маленький…
Параллельно я размышлял о том, что Сев абсолютно прав: я идиот. Я же просто поговорить с ним собирался, прощупать, так сказать, почву…
Прощупал.

***

- Раз, два, три… - считал я скучным голосом.
- Четыре, пять, шесть, - зло вторил мне дядюшка.
Дело происходило в том самом парке, на полянке. Я рассеянно созерцал мохнатых мясистых шмелей, с жужжанием перелетающих с цветка на цветок. На одного такого наступил Дернье. Это мне не понравилось. Я вздохнул с облегчением, когда встрёпанный шмель, ругаясь на своём шмелином языке, изловчился выбраться из-под тяжелого сапога и злобно куснул Дернье в кончик носа. Мне даже удалось не расхохотаться, ну, скажем так, почти. Мэтр Николя взглянул на меня так, что в какой-то момент мне показалось: сожрёт! Вот бросится и натурально сожрёт, без соли и перца (при воспоминании о перце я болезненно поморщился).
- …Десять! – отсчитал Дернье и повернулся ко мне. – Тебе не жить, щенок. Я скормлю твоё сердце своим гончим!
Я раздражённо передёрнул плечами:
- Оставьте это, мэтр. Я не болезненный впечатлительный юноша, и если вы намеревались напугать меня, то спешу вас расстроить: ничего-то у вас не вышло!
Одновременно я послал в него безмолвный «ступефай». Старичок всё-таки. На него дунешь – рассыплется.
Дернье ответил злобным взглядом (я уже привык). Но защиту выставил. Уставился на меня и молчит. Моё заклинание отскочило от прозрачной сферы и рассыпалась красными искрами.
А он молчит. Молчит и пялится.
Пялится и молчит!..
Тут я сложил два и два, получил ожидаемую сумму, ужаснулся и едва успел пробормотать заклинание щита, одновременно падая на землю, в густую ароматную траву, как над головой моей пролетел яркий зелёный луч, такой же зелёный, как это проклятая трава, вот только мятой он не пах, а пах смертью. Я тут же перекатился и вскочил на ноги. Дело принимало непредсказуемый оборот. Это было не просто Непростительное – это была «авада кедавра», и он наслал её на меня, даже не открыв рта!.. Я так не умею, никто так не умеет, это только Господин может, так какого чёрта?!
- Протекто! – заорал я, уворачиваясь от очередной «авады». Мать твою, да что ж это творится-то?! Никакая защита не выдержит третье Непростительное.
- Сектумсемпра! – Сев научил меня этому в вышей степени полезному заклятию, молодец какой.
Старичок попытался отпрыгнуть в сторону, но годы брали своё: невидимые ножи поразили его в левый бок. Дернье предсказуемо ответил ещё одной «авадой». Я начинал скучать. Никакой интриги, сплошная рутина!..
Оказалось, рано я жалуюсь. Дядюшка вдруг выпрямился, кинул на меня хитрый взгляд, потёр левой рукой щёку (на его лице остался кровавый развод) и выдал какую-то тарабарщину, то ли мантру, то ли проклятие, я так и не понял. Из его палочки вылетела блестящая золотая сеть и хищно накинулась на меня, скрутив в один миг, я и сказать ничего не успел, кроме «петрификус тоталус». Подействовало, кстати: Николя зашатался и рухнул, но мне было не до того. Я мучительно хватал губами воздух, прозрачные искрящиеся тиски сдавливали мне грудь, рёбра ныли, перед глазами плавали цветные круги, и в какой момент, я был свято уверен, что вот теперь точно – всё!
Последним, что я увидел, было мрачное-мрачное лицо Сева, бегущего к нам со стороны замка.

***

- Люци, ты – идиот! Придурок полнейший.
- Я тоже тебя люблю, Сев, - расслабленно простонал я, ощупывая на груди холодный компресс.
- Этого трогать не надо. Ну-ка посмотри на меня, - я подчинился.
- Ни единого проблеска мысли, - постановил мой строгий доктор. – Идиот и есть.
- Тьфу ты! Я думал, ты что-нибудь полезное скажешь. Что там было-то, кстати? После того, как я…
- …Изо всех сил постарался покинуть сей грешный мир? – язвительно закончил Сев.
- Что, так серьёзно? – искренне удивился я.
- Ещё хуже, - уверил он меня.
Помолчали.
- Ну? – требовательно вопросил я, когда мне надоело созерцать потолочные балки.
- Что «ну»?
- Ты так и будешь молчать?
- А ты хочешь поговорить?
- Да! Я жажду общения! Вы сдали этого Дернье аврорам?
- Нет.
- Как нет? – ахнул я.

***

- С какой стати мы должны сдавать аврорам совершенно безвинного человека?
- Он-то безвинный?.. Это ты его называешь безвинным?!
- Если за человеком нет никаких преступлений, то, думаю, я вправе так его называть.
- Ты что, с луны свалился?! Он хотел убить меня!.. Он чуть не убил Анастасию!
- Это ты так думаешь. Когда между нами состоялся первый занимательный разговор на эту тему, после которого ты ушёл шататься по парку и лелеять собственную дурь, я отправился прямиком к Нарциссе и посвятил её во все аспекты нашей проблемы.
- Ммм…во ВСЕ аспекты?
- Да. Твоя жена повела себя совершенно правильно.
- Попросила тебя сварить для меня смертельный яд?
- Нет, расспросила домовых эльфов. Эти твари были очень запуганы, и знаешь, кого они боялись?
- Дернье, конечно.
- Нет. Они сходили с ума от страха от одного упоминания твоей разлюбезной Анастасии.
- Как это?..
- Очень просто. Они же как собаки. Всё чуют.
- Что чуют?
- Смерть чуют. Кровь. Предательство и насилие.
- Что ты имеешь в виду?
- Люци, ты только не волнуйся. Давай я тебе сказку расскажу. Слушай: жила-была маленькая девочка, которая однажды увидела во сне странную чашу, старинную и красивую. Бесплотный голос поведал девочке, что ей обязательно нужно отпить из этой чаши, что угодно отпить – тыквенный сок ли, воду ли, неважно. И тогда всё станет хорошо, и девочка сможет спасти своих родителей от страшной болезни. А надо сказать, что девочка наша очень любила своих маму и папу. Они жили счастливо в маленьком коттедже на берегу моря. Папа работал на ферме и катал девочку на драконе, у которого огонь из пасти и фиолетовые крылья, как соломенное плетение. Папа был селекционер и выводил совершенно невиданных доселе драконов. Мама помогала папе или сидела с девочкой, пела ей или рассказывала сказки – вот как я тебе. Всё было хорошо, пока не стало совсем плохо. И всему виной был тот сон. Девочка очень испугалась, что с её родителями может что-то случиться, и, как проснулась, скорей побежала вниз, к старому шкафу, в котором стоял ящик со всякими ненужными вещами. Недавно, несколько недель назад, в этот ящик положили бабушкину пряжу и её же чашу – на память. Потому что бабушка умерла, и это было грустно. Но девочка почти не знала свою бабушку, поэтому грустила недолго.
Итак, она побежала вниз, схватила чашу и налила туда немного чая, совершенно обыкновенного чёрного чая, который, однако, побывав в чаше, приобрёл странный горьковатый вкус. Тут нашей девочке и задуматься бы, ан нет: она не знала, того, что знают все лесные зверушки: горькое (горькие ягоды, например) скорее всего ядовитое, а сладкое, напротив, укрепляет силы и приносит пользу. Она выпила всё до последней капли и пошла гулять.
Вернулась она совершенно другим человеком. Внешне наша героиня продолжала оставаться всё той же маленькой девочкой, но нутро у неё основательно подгнило, и какая-то неизъяснимая жажда терзала её изнутри. Ей всё время хотелось пить, пить. Она выпила всё, что было в доме, чай, тыквенный сок, вино и бренди, потом пошла во двор и выпила всю воду из колодца. Рядом бушевало море, но волны его были слишком солоны, неправильно солоны, как знала она. Маленькая девочка задыхалась от жажды, но тут вернулись её родители, счастливые донельзя: папа наконец-то вывел ещё одного удивительного дракона, похожего на бабочку, с почти прозрачными, ажурными крыльями. На радостях отец расцеловал дочь, и вкус его «мокрых», восторженных поцелуев на её щеках возбудил в ней ещё большую жажду. И она выпила отца.

***

- К-как выпила? – задохнулся я, натягивая одеяло чуть ли не до носа. Я чувствовал себя пятилетним малышом, которому на ночь читают жутко страшную, но при этом совершенно удивительную историю, от которой – не оторваться! Сев говорил тем же заунывным протяжным голосом, которым старшие ребята пересказывают младшим страшилки. Мне хотелось смеяться, но я не осмеливался. А то вдруг он назло мне конец испортит?..
Незабываемое ощущение!..
- Так и выпила, - зловеще ответил Сев. – Впилась в него зубами, прокусила вену и выхлебала всю кровь. А потом она выпила мать.
- Ыыы… - простонал я, нахлобучивая на себя все подушки и простыни разом.
- И затем легла спать, - совершенно невозмутимо продолжил этот садист, - только, чтобы ей приснился новый сон…

***

В этом сне с ней разговаривала красивая женщина. Это ей принадлежал тот голос, который девочка уже слышала раньше. Женщина была очень ласкова и объяснила, что напиться наша девочка может только водой из чаши.
«После того, как проснёшься, - сказала женщина, - жди гостей. Объясни им, что на твоих родителей напали оборотни, а ты спряталась под кровать. Твоё чудесное спасение спишут на стихийную детскую магию. Поняла?»
Девочка так и сделала. Когда заглянули обеспокоенные соседи, дрожащий ребёнок поведал им свою страшную ложь.
«Теперь тебя отправят к единственному близкому родственнику, твоему дяде. Также он является и дядей Люциуса Малфоя. Ты должна сделать так, чтобы твой дядя пригласил Малфоя с семьёй погостить. После этого тебе следует стравить этих двоих. Подсыпь в еду Люциуса много-много перца. И расскажи ему, как ты боишься своего дядю. Но на самом деле ты не должна его бояться, наоборот: сделай так, чтобы Николя Дернье любил тебя больше жизни. И когда Люциус после эпизода со специями убедится, что Николя способен на всё, он отправится тебя спасать, а оскорблённый недоверием дядюшка, конечно, на него набросится. Так опошлить единственную радость в жизни несчастного старика! Позаботься о том, чтобы они поубивали друг друга. А потом добейся того, чтобы подозрение пало на Нарциссу и Драко, шлюху и ублюдка этой скользкой змеи. Я расскажу тебе, как это сделать, только сначала убей Люциуса и Дернье. Поняла?»
Девочка поняла. Втереться в доверие к Дернье было непросто, но она справилась: ангельский нрав и кроткий характер белокурого ребёнка очаровали старика, он, сдержанный и раздражительный, чуть ли не на руках носил свою малютку, пушинки с неё сдувал и самолично бегал в лавку за конфетами. Дернье был готов исполнить любой каприз Анастасии, и когда крошка попросила его пригласить в гости Люциуса Малфоя с семейством, старик не посмел отказать.
Когда Люциус оказался в замке, девочка принялась воплощать в жизнь свой план. Она приказала эльфам, которые боялись её и во всём слушались, насыпать в еду Люциусу перца, потом она подгадала момент, когда Люциус останется один, и поведала ему отредактированный вариант своей истории. Девочка была так мила и невинна – ангельское создание! – что Люциус сразу же поверил ей и поклялся помочь. Всё было так, как предсказывала красивая женщина из сна нашей девочки: Люциус и Дернье поссорились, и дело едва не закончилось смертоубийством, как вдруг в ткань сказки вплелась неучтённая нить, которую создал не особенно добрый, но всё-таки волшебник, волею судеб и Люциуса Малфоя оказавшийся в замке под личиной сына Люциуса, Драко Малфоя.

***

- А именно великолепный Северус Снейп! – триумфально закончил я и пожаловался: - Сев, ты здорово умеешь рассказывать сказки, просто удивительно здорово, но я же теперь всю ночь спать не буду…
- А ты не выспался? – поразился он.
- Нет, - я помотал головой. – Послушай, а что, всё так и было?
- Всё было ещё хуже, Люци. Кровь старика она тоже пила, а после накладывала на того «обливиатэ».
- Страсти какие! – воскликнул я.
- Согласен, - кивнул Сев. – А теперь, Люци…дай мне, пожалуйста, ту чашу, краешек которой призывно сверкает из-под твоей подушки вот уже три четверти часа.
Я страшно смутился, но виду не подал и хладнокровно (а куда было деваться?) протянул ему искомый предмет:
- Как ты узнал?
- Элементарно, мистер коллекционер! Больше её нигде не было. Мы прочесали весь замок, а потом… Люци, ты же действительно собираешь эти дурацкие сосуды и разные древние ёмкости. Я так и понял, что не деньги тебя интересовали, когда ты решил поехать к Дернье.
- Скажем так, деньги меня интересовали не в первую очередь, - поправил я. – Всё верно, перед тем как вызвать Дернье на дуэль, я спрятал чашу. Спрятал глупо, но если бы всё закончилось так, как я планировал…
- Это мы с тобой ещё обсудим, - хмыкнул Сев. – Планы твои гениальные. Скажи мне лучше, как ты её нашёл.
- Я знал, что чаша в замке. Знал, что девчонка привезла её с собой из родительского дома. Давеча я всё обыскал… У старика в закромах порылся. Потом сообразил, что чаша у девчонки, пришёл в её комнату и сказал: «Accio». Это упрощало дело: у старика бы мне пришлось её выкупить или в карты выигрывать, а у девчонки можно было просто взять, вроде как в обмен на чудесное спасение. Всё равно никто потом ничего не докажет.
- Ну конечно, - усмехнулся Сев, - мистер Малфой.
- Слушай, - сказал я. Этот вопрос мучил меня уже давно: – А откуда ты всё узнал?
- Опросил свидетелей, - хладнокровно отозвался Сев. - Кого нашёл. А нашёл я, Люци, всех участников этой трагикомедии: домовых эльфов Анастасии (они наблюдали сцену убийства родителей девочки от начала и до конца), её соседей, эльфов Николя (с ними Нарцисса помогла), с самим Николя поговорил… Сопоставил их показания с собственными наблюдениями и твоими дневниковыми заметками (и не изображай из себя безвинно оскорблённого таким вторжением в твоё личное пространство). Забавный, он, кстати, старик, зря ты с ним так.
- Ничего себе «забавный»! Он в меня три раза смертельное заклятие швырял! – возмутился я. – Тогда как мне удалось ограничиться самыми простенькими!
- Ты имеешь в виду «сектумсемпру»?
- Если бы ты был на моём месте, ты бы его вообще убил!
- Так то я, - он гнусно усмехнулся. – Ладно, Люци. Последняя попытка логического анализа, и хватит с тебя на сегодня.
Я изумлённо поднял брови.
- Люци…как ты думаешь, для кого выгодна твоя смерть? После которой, заметь, Драко и Нарцисса тоже оказались бы либо мертвы, либо за решёткой.
Думал я недолго:
- Белл.
- А почему не Сириус Блэк?
Я раздражённо пожал плечами:
- Что я, Блэка не знаю? К тому же он в бегах.
Я оказался изрядно выбит из колеи этим известием. Можно сказать, ошеломлён. Единственный оставшийся в живых (братца её психованного в расчёт брать не будем) близкий родственник, Белл хотела меня убить?.. Из-за… наследства?.. (тут я вспомнил собственные первоначальные планы относительно Дернье и поёжился) Мерлина ради, да она уже убила двух невинных людей – руками ребёнка!
- Как оказалось, Белл ты не знаешь… - пробормотал Сев.
- Чёрт! – я вскочил с кровати. – Тварь!! Как она могла?!
Я хотел её уничтожить – сейчас! В голове почему-то вертелись обрывки снейповой сказки: «Девочка выпила всё, что было в доме, чай, тыквенный сок, вино и бренди, потом пошла во двор и выпила всю воду из колодца. Рядом бушевало море, но волны его были слишком солоны, неправильно солоны, как знала она».
Это было…ужасно! Это было…я не знаю! Хуже не придумаешь.
Я рванулся к двери, будто бы там, за нею, стояла Беллатрикс собственной персоной. Вот только сил не рассчитал и рухнул носом в ковёр, не успев сделать и пары шагов. Сев подскочил ко мне и помог добраться до кресла.
- Успокойся, Люци. Она уже в Азкабане. Николя всё сделал сам, наши имена нигде не упоминаются.
- Не поможет, - проворчал я. – Она спятившая дура. Что ей дементоры?
Сев вздохнул:
- Да уж…
- Сев?
- Что, Люци?
- А зачем ей мои деньги?
- По той же причине, по которой они понадобились тебе: Белл хотела отдать их Лорду и заслужить его любовь. Быть полезной…
- Глупо…
- Да.
- А про чашу она откуда узнала?
- Так это именно Белл подкинула её в дом Анастасии. С помощью своей безвременно умершей подружки, той самой бабушки. Как думаешь, кто помог старушке так вовремя отправиться на тот свет?.. Это должен был быть длинный, но верный путь. Как только стало ясно, что Лорд собирается возродиться, Белл озаботилась приготовлениями.
- Она же была в Азкабане.
- Она действовала через подставных лиц. На воле оставались её «друзья».
- Такие же чокнутые типы.
- Безусловно.
- А зачем ей понадобилось родителей Анастасии убивать? Ну, я имею в виду…вот ТАК убивать?..
- Скрепила договор кровью, чтобы девчонка никуда не делась.
- А что… что с Анастасией? Она же не виновата. То есть…
- Анастасия в Мунго. Ей там помогут. Может быть, не сразу, вероятно, на это уйдут годы, но… С девочкой всё будет хорошо, - он о чём-то крепко задумался и рассеяно предложил: - Ты лучше спи, Люци.
- Издеваешься?! – взвыл я. - Думаешь, я смогу уснуть после подобных откровений?!
- А куда ты денешься?.. – мерзко усмехнулся этот Шерлок Холмс недоделанный и оказался совершенно прав. Уже через две минуты я сопел как младенец, и мне снилось, что я, бравый капитан, потерпел кораблекрушение, и спасла меня совершенно потрясающая блондиночка (в кожаных мичманских брюках), которая очень талантливо умела делать искусственное дыхание…и множество других занимательных вещей!
А проснулся на следующий день я уже совершенно здоровым.

***

Я не большой любитель слезливых сентиментальных сцен. Но это оказалось в высшей степени занятное расставание!..
- Рад был воспользоваться вашим гостеприимством, мэтр Дернье. И извините за…
- Николя, просто Николя. Ну что вы! Это я должен извиняться, - вполне приветливо улыбнулся старик. – У вас такой умный сынишка, настоящий сыщик. Привёл меня в чувство, объяснил, что да как… Славный мальчуган!
- Спасибо, Николя - с ухмылочкой отозвался я, глядя на насупившегося «славного мальчугана». – Знаете, мне будет вас не хватать. Странно даже…
- Взаимно, Люциус. Совместная дуэль как-то…сближает. До встречи, мадам Малфой.
- До свиданья, Николя, - обворожительно улыбнулась моя жена.
- Отлично, - сказал я. – Портключ сработает через две минуты…
- Да вот ещё что, Люциус, - вспомнил старик, когда одна из обещанных минут истекла. – Я переписал завещание на ваше имя.
Я изумлённо распахнул рот и попытался что-то сказать – не успел. Так и перенёсся в Имение – с открытым ртом.
- Тебе так идёт это выражение, - заметил Сев. – Абсолютно отображает твою младенчески невинную душу.
- О, заткнись. Ты слышал, что он сказал?! – восторженно заорал я.
- Слышал, слышал, - проворчал Сев.
- И ты, как только снимешь с чаши заклятие, тоже отдашь её мне. И наследство мне досталось, как я и хотел. Нет, всё-таки, я настоящий Малфой, - торжественно заключил я, усаживаясь за свой письменный стол красного дерева. – Потому что у меня всё как надо. Всё правильно. Вот только… - почти грустно добавил я: - В который раз сталкиваюсь с этой проблемой… Когда придёт срок, что же мне делать с эдакой прорвой денег?!
Сев и Нарси весело расхохотались. Злодеи! Ничего-то они не понимают.
Внезапно я с удивлением заметил, что у «Драко» начал удлиняться нос. Сев превращался обратно.
- Упс, - сказал я. – Нарцисса, дорогая, я тебе сейчас всё объясню…
- Не трудись, милый, - нежно отозвалась она. – Неужели ты искренне считаешь, что я не в состоянии отличить собственного сына от Северуса Снейпа?
Я пристыжено молчал.
- К тому же, - задумчиво добавила моя жена, - Драко сейчас у Паркинсонов. Ребята собрались на вечеринке в честь окончании четвёртого курса…
- Как это? – удивлённо спросил я. - Разве мой сын не подхватил магическую заразу?
- Это я его заколдовала. На пару часов всего. Сам подумай, Люци, зачем мальчику было ехать к бирюку вроде Николя? Пусть лучше развлекается…
Это ещё вопрос, кто тут развлекается!..
- Пойду, позабочусь об ужине, - сказала Нарси. – Давно я не командовала домашними эльфами, вдруг утратила навык?.. Люци, Сев, это смешно, но я чувствую, как у меня от волнения пальцы дрожат. На кухне всё получится идеально, как всегда, но я не могу отказать себе в этом маленьком удовольствии: почти всерьёз испугаться страшной неизвестности, представляя, как нужные поварские заклинания стираются из моей памяти, а палочка ломается именно в тот момент, когда я собираюсь приказать эльфам, вышедшим из повиновения, подавать на стол. Вот сейчас спущусь вниз, а по пути буду бояться. Пять минут в день и почти всерьёз, но при этом абсолютно «понарошку» - мне больше и не надо. Я слабая женщина и могу позволить себе бояться кастрюль, но не кровавых маленьких девочек. Так что секретничайте вволю, господа мужчины.
Одарив нас на прощание милой улыбкой, она величаво удались, святая женщина.
- Как думаешь, - спросил я Сева после того, как Нарси ушла, провожаемая нашими восхищёнными взглядами, - почему он завещание переписал? То есть, почему переписал, это понятно: не Анастасии же всё отдавать – она не отвечает за свои поступки и вообще… Но я-то тут при чём? Пару дней назад мы со стариком были вполне себе кровными врагами, и теперь вдруг такой…неожиданно щедрый подарок!
Сев сосредоточенно раскуривал мою пробковую трубку, которая по умолчанию считалась его пробковой трубкой. На всякие там мои попытки выяснить истину ему было откровенно плевать.
- Он признался мне «по секрету», что восхищён твоим в высшей степени идиотским поведением, - смилостивился мой друг минут через десять, когда я уже вконец извёлся, почти утратил надежду услышать ответ и тоже полез в шкаф за трубкой.
Я задумался.
- Вот прямо так и сказал?
- Мерлина ради, Люци, разумеется, он не именно этими словами мысль свою выразил. Сказал, что поражён твоей храбростью и самоотверженностью – ты так рьяно рвался защитить Анастасию от «злостных поползновений» Николя… Прямо как смелый рыцарь. Он-то думал, что ты жук ещё тот, а ты оказался смелый рыцарь*. Сражался с ним на дуэли, держался вполне достойно, ухитрился не умереть в первые две минуты боя и даже обездвижил старика. Который, между прочим, является Почётным Доктором европейского Дуэльного Клуба, а это тебе не семечки с кумушками щёлкать. Окончательно Дернье добил тот факт, что ты съел этот проклятый суп. Съел и не поморщился, даже раздражения не выказал. Николя вообразил, что ты совершил сей бессмертный подвиг исключительно из уважения к его сединам – сделал всё, чтобы не оставить на репутации почтенного мэтра несмываемого пятна. В каком-то смысле, всё правильно, вот только нам ли не знать, что пресловутый «какой-то смысл» - далеко не единственный и однозначный ответ, способный подвести итоговую черту под тем или иным событием, а, Люци?
- Да, вывернуть можно как угодно, в этом я давно убедился, - вздохнул я.
- Знаешь, не устаю тебе удивляться, - заявил Сев, с удовольствием выпуская в потолок цветные кольца (у меня хороший табак) - Тебе и твоему умению сначала играючи натворить глупостей, а потом, как бы мимоходом, обратить их на пользу дела. Вот только не обольщайся. Скорее всего старик передаст тебе свои деньги и имущество с условием, что львиную долю наследства ты потратишь на лечение Анастасии.
- Конечно потрачу. Я и так намеревался поучаствовать в её судьбе. Впрочем, судя по всему, Дернье собрался коптить небосвод ещё как минимум вечность, а то и две. Так что об Анастасии будет кому позаботиться. И знаешь, честно говоря, я чертовски этому рад. Рад, что для нас всех эта история закончилась, в общем, неплохо. Кривая, как говорится, вывела – куда не ждали.
- А ты по-другому не умеешь, - проворчал Сев. – Для тебя кривая – самая верная дорога. Впрочем, мой несчастный друг, ты по-прежнему на мели. Я расцениваю это обстоятельство как некий вклад в мировую гармонию. Не всё коту масленица, пора бы и пожить жизнью простых смертных, находящихся в состоянии перманентного безденежья.
- Хорошо хоть, не вечной безнадёги, - фыркнул я как тот самый кот, которого только что поминал Сев. Пусть его позлорадствует. Это его личный способ праздновать победу: так, чтобы победа, чего доброго, не обольщалась, не воображала себя всерьёз победой, снижала планку или сбегала к соседу, а стыдливо старалась бы превратиться в совсем-совсем безоговорочную победу, ну то есть абсолютно. Странные у Сева отношения с Фортуной, конечно, но каждый развлекается как может.
А денег для Тёмного Лорда я потом достал. И статью хвалебную про нашу организацию Рита Скиттер написала. Но это уже совсем другая история.

*-*-*

* ага, вот именно «смелый рыцарь», а не «смелым рыцарем». Почему?.. Ну, так сложились звёзды.