Глава 2. Рыжая боль Гарри

Жизнь моя потекла по строгим правилам, так как я много занимался. Снейп редко приезжал ко мне. Постепенно я научился обходиться без эльфов, привык жить как магл.
Видели бы меня мои так называемые «друзья»! Да хотя бы тот же Уизли. Не представляю глупого Рона, который моет посуду или убирает пылесосом комнаты. Я же, удивляясь самому себе, наловчился все это делать весьма скоро. Я даже рисковал готовить еду, хотя чаще покупал готовую или ходил в бары. Денег у меня было много, потому что Снейпу удалось перевести счета Малфоев на мое новое имя Дрейк Грей.
Свои белые волосы я красил в черный цвет. Как ни странно, но он мне шел и весьма удачно менял внешность. По крайней мере, когда я столкнулся с Финниганом в Рождество, тот меня не узнал, хотя и был очень близко. Я и не знал, что этот блондинистый гриффиндорец наполовину магл и живет в Лондоне.
После Рождественских каникул вновь прилетела Букля. Это было одно из грустных писем Гарри. Первое письмо, полное откровения и разочарования. Снейп даже сказал:
- Не понимаю я Поттера. Зачем выворачивать душу перед нами? Пожалуй, я скоро соглашусь, что он скорее Лили, чем Джеймс.
- Ты знал его мать? – спросил я его.
- Думаю, да. Она была такой доброй, открытой, смелой и веселой девушкой. Ее все любили, – ответил Северус как-то грустно.
- Знаешь, мне хочется утешать ее сына, – сознался я.
- Вряд ли он тебя поймет, так как воспитан маглами. У них вообще ханжеское отношение к однополым партнерам. Да и в мире магии только самые чистокровные позволяют себе "шалить" при наличии наследников, – сказал Снейп.
- А ты? Ты как к этому относишься? – спросил я.
Пару минут он думал, затем ответил:
- Будь ты мне сыном, я бы ничего не сказал, но не с Поттером.
- Почему?
- Не люблю я его, да и он меня. Впрочем, это гипотетические разговоры. Он гетеросексуален, и у него есть подружка.
- Но он несчастлив, – грустно сказал я.
- Ты не сможешь ему помочь,– пожал плечами Северус и ушел, а я стал перечитывать письмо:

«Снейп, привет! Это опять я.
Твое предположение о медальоне правильное. Его похитил Регулус Блэк. Эх, чужая душа – потемки. Я нашел-таки медальон в доме. Спасибо, кстати, за подсказку, как его уничтожить. Я все сделал правильно, никто не пострадал.
Честно, я так никому и не сознался о медальоне и об уничтожении его. Почему? Я чувствую свое одиночество. С другой стороны, меня достает ненужная опека. Представляешь, как я противоречив?
Снейп, ты скажешь: зачем это он со мной откровенничает? А черт тебя знает. Может, прошлые занятия по окклюменции подвигли меня на эти подвиги. Ты рылся у меня в голове. Почему бы не порыться и в моей душе? Я-то не брезговал - залез в Омут Памяти с твоими воспоминаниями.
Я пытался поговорить с Люпином, когда он приходил. Но Рем по уши в своей любви к Тонкс, в борьбе, в страданиях по Сириусу и в полнолуниях. Ему не до меня. Кто ему теперь варит ликантропное зелье? Или среди оборотней Волдеморта это не принято?
Говорить с Гермионой… Она же мне не мамочка.
Временами Гермиона зануда. Любовь к Рыжику ничуть ее не изменила. Представляю, что бы она сказала, если бы я заикнулся о медальоне. Кудахтала бы и просчитывала варианты. А про личные проблемы, я вообще молчу. Она на роль душеприказчика не годится.
Рон… Он брат Джинни - все этим сказано. Да я заикнуться ему боюсь. Он трясется над сестрой, как над золотой статуэткой, боготворит ее. А я?..
Подставляй жилетку, Снейп, буду плакаться. Вот радость-то вам с Малфоем! Я же знаю, что Драко читает эту чушь. Ну и пусть знает, что у меня есть сердце.

Я позвал на Рождество всех. Целый дом рыжих, полыхало как при пожаре.
Знаешь, я же спалил портрет, что кричал, и, мое счастье, сдох Кикимер. Теперь тут Добби орудует. Помнит ли Малфой, что это бывший их эльф? Кстати, ушастик вспоминает «молодого хозяина» тепло. Вот уж не думал.
Итак, представь. Рыжие, рыжие, рыжие… целых пять штук. Близнецы, Рон, Джин, и, ТА-ДАМ, Гермиона. Зачем последняя окрасилась хной, я не знаю. Только она стала медноволосой. Кстати, ей идет.
Близнецы чудили, Рон вился около Гермионы, а Джинни всю дорогу сидела на моих коленках. О, как же я был счастлив! Я еле касался ее волос. Я задыхался от ее нежных поцелуев. Я готов был пылинки сдувать. Честно, может, я дурак, как ты и говорил, но я боготворил эту фею.
Она сама пришла ко мне в комнату. Джинни вообще любит поступать по-своему. Иногда это меня утомляло в школе. Ты-то знаешь, как я нетерпим к командам. Но этой волшебнице я все прощал. Когда-то я рисовал себе именно так отношение моего отца к моей матери. Теперь, правда, я не так уверен, мог ли Джеймс быть таким нежным, как я.
Прости, Снейп, не сдержался… Зачем я напоминаю тебе о нем? Чтобы вечно помнить, какой это был человек. Но это, как ты понимаешь, идиотское отступление от исповеди. Написал «исповедь» и увидел твою постную рожу. «Избавь Мерлин меня от исповеди Поттера», – сказал ты, морщась.
Итак, я уже лег. Как понимаешь, я не сплю в пижаме. Она была в полупрозрачном халатике. Впрочем, зачем тебе такие пикантные подробности?
Снейп, тебе было семнадцать? Было… То-то! Не знаю, ко мне, во всяком случае, не часто приходят почти обнаженные девушки, а я – комок гормонов. Пусть Драко смеется, но и он такой же комок. Может, его рыбья кровь спасает. Слизеринцы не умеют любить. Хотя, простите оба за мою бестактность. Вы – люди, а людям свойственно все.
Джинни сбросила этот самый халатик... Боже, что я пишу!.. Но это так… И она легла ко мне… Сама!.. Представляешь?..
Нет, ребята, я не каменный…
Особенно когда по мне побежали шаловливые ручки. Господи, да ворвись в эту минуту Рон, он бы меня не остановил!.. Если только "Авадой"… А к черту! Чего, в самом деле, она ждала? Что я монах? Я отнюдь не монах.
Писать ли дальше?.. Не стоит…
Знаешь, чего больше всего я боялся – провалить задание.
Нет… Умру потом, когда допишу этот бред…
Драко наверное ржет: «Поттер – герой-любовник», – глумливая ухмылка. И черт с ним! У него наверное сотня девчонок с его-то смазливым личиком. Речь не о том...
Знаешь, что она сказала утром? «Ты не такой страстный, как Дин». Во как!.. А я, дурак, думал, что она – девушка.
Что еще написать? Почему же мне не везет так? Чу лила слезы о Седрике, Джин вспоминала Дина. Может, я глуп, но я горд. Я сказал ей: «Вот и иди к Дину».
Снейп, я знаю, ты не тот человек, чтобы утешать меня, но если бы ты был в школе, то твоя мерзкая рожа успокоила бы меня. По крайней мере, мне так кажется.
Все, завязываю с "исповедями". Краткий отчет: сейчас меня волнует поиск. Мне кажется, что я напал на след. Ты же знаешь, когда я «беру след», то меня не свернешь. В доме полно книг о темной магии, и, прикинь, я их читаю.
Ну а та сентиментальная чушь… Считай это слабостью. Может, именно что-то подобное сделало из тебя холодного ублюдка.
Я еще напишу, будь уверен. Я еще надоем - ну, это как всегда. Гарри».

- Да, Драко, этот парень так просто не откажется от возможности поплакать в жилетку, – фыркнул Снейп, вернувшись и увидев меня с письмом. – И знаешь, я не стану его останавливать. Ведь в чем-то паршивец прав. Нечто подобное сделало из меня ублюдка.
- Перестань, – сказал я ему. – Ты герой, а вовсе не ублюдок. Я бы разодрал этой рыжей рожу, будь я девчонкой.
Снейп потрепал меня по голове и вздохнул. Мне было очень грустно. Эх, знал бы Гарри, что я вовсе не смеюсь над ним! У меня никогда не было моря девчонок. Это он загнул. Правда, с Пэнси я дошел до конца и был не слишком доволен, но пышногрудая слизеринка пела мне дифирамбы, потому что была в меня влюблена, как кошка.
Я просто лечился от отчаянья в ее теплых объятиях. Это было зимой на пятом курсе. А весной я впервые вошел в бардель, где были мальчики, и выбрал там брюнета, чем-то похожего на Поттера. Но Гарри я не сознаюсь в этом никогда. Читая его письмо, мне хотелось плакать и быть рядом. Может, вернись я в школу, сумел бы стать с ним рядом? И знаете, что я попросил у Снейпа? Рассказать, что мы родственники.
- Намекни ему, что я твой племянник, – сказал я ему.
- Драко, ты сошел с ума, - констатировал Снейп. - Какое дело Поттеру до нашего родства?
- Просто на всякий случай, – пожал я плечами.
- Дурак ты, «племянник». Он натурал.
- Ну и пусть! – выкрикнул я. – Но он должен знать, что я тебе не любовник!
- Еще чего не хватало, ты, придурок! – вышел из себя Снейп. – Слабоумие Поттера явно передается на расстоянии.
Я только отмахнулся от этого ублюдка, а он ухмыльнулся и покинул меня.

Весна входила в права, накатывала теплым воздухом, а я занимался самообразованием и скучал. Потом появился профессор и повез меня во Францию. Волдеморт настолько доверял ему, что не боялся выпускать из поля зрения. При его паранойе, это было значимо.
Во Франции было много моей родни, и Снейп свел меня с престарелой теткой, которая не побоялась сопровождать меня на экзамен - дело в том, что Северус настаивал, чтобы я непременно получил диплом на свое имя.
- Тебе придется бежать куда-то из Франции. Здесь полно шпионов Темного Лорда. Ты готов к такому развитию событий? – спросил он меня накануне моего отъезда в Шамбатон.
- Да. Но потом я вернусь в свой дом? – спросил я его.
- Ты называешь домом тот гадюшник? Ты ли это, слизеринский сноб? – удивился Снейп.
- Да, это я, – пожал я плечами.

Мы надолго расстались. Скажу честно, никогда бы не смог провести в Шамбатоне пять лет. Французы бывают весьма нахальны и пошлы. А я – английский аристократ, как сказал Гарри, «рыбья кровь», мои чувства внутри. Впрочем, я туда не влюбляться ехал, а ТРИТОНы сдавать.
После экзамена мою престарелую тетку убили на моих глазах, а я успел аппарировать - не даром я знал Париж. Сменил внешность и поехал на Майями, жил по магловским документам, которые мне сделал Снейп, привык даже откликаться на имя «Дрейк». Дурацкое имечко. Ну да ладно. Драко, если честно, не лучше.
И знаете, я скучал на курорте, окруженный знойными красавицами. Я скучал по Северусу и по письмам Гарри. Писал ли он Снейпу без меня? Конечно, писал, а как же. Мы с Северусом редко обсуждали Поттера в письмах, и уж точно, он никогда не говорил мне, что Гарри ему пишет и как часто. Кстати, я долго не знал, зачем Гарри искал все эти вещи (чашу, медальон и другие), и только после победы узнал о крестражах.
Я знал одно, что Букля прилетает всегда в тот магловский дом - так было безопасней для всех. Умная птица прилетала только ночами и, однажды влетев в мое раскрытое окно, в него и стучала. Почему?.. Спросите об этом сову!
Когда я вернулся, у меня на столе была короткая записка от Снейпа и кусок письма Гарри - видимо дядя посчитал, что это меня касается. Там было об успехах Поттера в школе.

«Прикинь, Снейп, я сдал ТРИТОН. Сдал весьма здорово.
Все мое упорство. Я же погряз в учебе, как в каше, и больше ни о чем не думал, и старался закрывать свое сознание. Спасибо за книгу по окклюменции.
Короче, мои оценки по пяти выбранным дисциплинам:
Трансфигурация – «превосходно»;
Зелья – «превосходно»;
Чары – «превосходно»;
ЗОТИ – «превосходно»;
Арифмантика – «выше ожидаемого».
А что ты хотел?.. Я не люблю эту заумную науку. Ты бы, правда, мне и за зелья «превосходно» не поставил. Но я же присылал тебе работу, и ты написал: «Неплохо». Черт возьми, это похвала в твоих устах! Ясно даже мне.
Спасибо, кстати, за весть. Я рад, что Драко получил диплом. Он замечательно учился. Наверно, ты гордишься своим племянником. Ему мои поздравления, если они нужны. Как думаешь?»

Да, Северус знал, что этот клочок меня порадует, особенно последняя фраза. И, да, мне очень нужны были поздравления Гарри. Я даже отложил это клочок отдельно и долго хранил его под подушкой. Вот такой я сентиментальный тип.
Следующее письмо выбило меня из колеи надолго, я даже плакал над ним. Бедный Гарри!

«Прости, Снейп. Пишу почти не по делу.
Но ты уже стал привычной жилеткой. Опять сплошная лирика. Радость, мать вашу!
Пока не расклеился. Я нашел-таки след чаши. Осталось пойти и уничтожить. Как бы извернуться, чтобы не сильно пострадать? Впрочем, больница Святого Мунго еще никогда не лечила знаменитого Гарри Поттера. Будет им что вспомнить в старости.
Теперь о "радости". У меня несколько новостей.
И почему я себя чувствую персонажем пьесы? Эдаким сволочью, специально созданным злодеем из оперетки. Впрочем, если учесть, каков был мой отец… ты прав - яблоко от яблоньки…
Снейп, я женился. Ты рад?.. Впрочем, тебе то что.
Джинни… Ну да, ей нет восемнадцати. Так это же не проблема…
«Ты ее опозорил», – кричала Молли. О, она умеет кричать! «Я доверил тебе самое дорогое и светлое. Как ты мог?» – кричал мой рыжий друг. Кстати, Рон дуется и не пришел на свадьбу. Да какая разница!
Как я мог?.. Помнишь Рождество…
Или так не говорят: она сама виновата? «Виноват всегда мужчина», – сказали Гермиона и Артур. Щас!..
Я Артуру сказал: «Вы бы прогнали девушку, если бы она сама пришла, Сама легла?». Я, черт возьми, Мальчик, который пока не сдох. Мальчик, которому всего восемнадцать. Гормоны, батенька, гормоны…
Представляешь, Снейп, у меня двойня. Мне, конечно, самое время думать о семье. Это с Волдемортом-то на хвосте! Господи! Ну почему ты не дал мозгов женщине?!
Такие классные крошки! Мальчик и девочка. Джин сказала: «Одно имя от тебя, одно – от меня. Кого назовешь и как?» Я выпалил: «Лили», она – «Артур».
И теперь я должен трястись. Я трясусь, Снейп. Как же я трясусь!
Спасибо Биллу и Флер. Они – люди. Может, еще обойдется? Как ты думаешь? Они забрали их во Францию, в поместье вейл. Там такая крутая защита! Остальной клан Уизли на меня точно взъелся. Утешь меня, Снейп! К черту, что ты не годишься на эту роль. Утешь, ну пожалуйста!..
И знаешь, что самое обидное? Джинни-то моя, не поехала во Францию с детишками. Можно было подумать, она тут со мной осталась. Ан, нет… Она, прикинь, на меня дуется. Разыгрывает добродетель…
Господи, если бы не зеленые глазки Лили, если бы не мой овал лица и мой нос у Арти, я бы не знал, что и подумать, Снейп… Ну, ты меня понимаешь… Или нет?
У тебя не было детей? Прости, я, кажется, лезу в твою черную душу… Черт! Я тебя, верно, расстроил. Просто чувствую, как ты там шипишь. Откуда у меня появилось такое чувство, что я улавливаю твои эмоции?
А, ну да, я же теперь легилемент. Ой, берегись, профессор! Это я так пытаюсь шутить после сволочных вопросов. Что тебе мои потуги, коль ты Волдеморта дуришь? Один ты у меня остался, да Драко.
Видишь, совсем расклеился. Это, видать, от счастья...
Еще раз, прости! Жди известий о чаше. Гарри».

Мне было больно за Гарри. Но что я мог поделать? Будь я ему хоть бы другом, а так…

Глава 4. Последняя битва

В середине июня Северус пришел уставший и сказал мне:
- Операция «Монстр» подходит к завершающей стадии. Тебе надо примкнуть к авроров. Их отрядам требуются маглы-охранники из семей магов. Ты сможешь постепенно приблизиться к Гарри, и в решающий час скинешь маску.
- А ты? – спросил я его.
- Я появлюсь в последний момент. Ты знаешь, пророчество касается и меня. Так что без моей скромной персоны твой Поттер не обойдется, – ответил он.
Больше я Снейпа не видел.
Когда я встретился с аврором Тедом Уорреном у Тауэра, то был одет в джинсы и футболку - обычный обыватель, парень-магл. Чтобы быть неузнанным, я сменил цвет волос на черный с помощью магии.
- Говорят у тебя крепкие нервы, Дрейк, – сказал Уоррен, рассматривая меня. – Не испугаешься заклинаний или оборотней?
- Нет. У меня дядя – волшебник, – сказал я ему, ухмыльнувшись.
- Что же, тогда поезжай в графство Гемпшир. Там мой отряд.
Так я и оказался на магической войне с палочкой, которая была спрятана в самом низу моего рюкзака.
Это было сложное время. Могу сказать, что я вскоре наловчился убивать Пожирателей смерти и без магии. Никогда бы не подумал, что мага можно просто зарезать. Нет, конечно, смотря какого мага. Гарри или Северуса, пожалуй, не зарежешь. Меня?.. Не знаю.
Потом я начал применять магию, но тайком, хотя меня давно уже не искали. Оказывается, в аврорате с меня вообще были сняты все обвинения. Это была заслуга Поттера. Северус даже мне не сказал, что просил его об этом. Ох, уж, этот Северус! Я и сам узнал случайно, прочитав в старом номере «Ежедневного пророка» статью о моей реабилитации.
Знаете, что мне хотелось сделать в первый миг? Найти Гарри, придти и просто сказать ему: «Я с тобой». Но я испугался. Испугался быть рядом с ним, его друзей и, особенно, выказать свои чувства к нему. Наверное я трус, хотя Уоррен так не считал.
Пять месяцев я был простым охранником, потом мне стали доверять разведку. Затем я стал адъютантом - унизительная должность, но я смирился. Мой новый босс, Морей, был начальником группы быстрого реагирования. Храбрый, смешливый и довольно смышленый. Он окончил не Хогвартс, а Шамбаттон. Потом вернулся в Англию и учился на аврора. Морей был чистокровным и подавал надежды на карьерный рост. Я пробыл его адъютантом три месяца, до самой победы.
Все эти месяцы ко мне прилетала сова - не Букля, нет, Гораций. Он носил мне короткие записочки от Гарри. Там не было слов ни о дружбе, ни о любви, просто небольшие комментарии о его делах. Но я часто перебирал их и перечитывал - это же были персональные послания именно мне, а не Снейпу. Я так с ними носился, что надо мной даже подшучивали.
- О, Дрейк, зазноба пишет? Она волшебница? – смеялись мои новые приятели.
- Да, – отвечал я. – Волшебница.
- Ты не представляешь, как трудно жить с женой-волшебницей, – сокрушался Фингер, у которого жена была аврором. – Ни детишек тебе, ни нормальной жизни.
- Ты ей верность хранишь? А она?.. Прикинь, в подоле принесет, – подхватил Уоррен.
- Не принесет, – уверил я его, посмеиваясь. – Главное, чтобы не нашла другого.
Если честно, то я очень боялся, что Гарри найдет другого, то есть другую (историю с Трентом я в расчет не брал, так как вряд ли они зашли в «массаже» слишком далеко). Но Поттер, по-видимому, боялся любить, став похожим на мрачного Снейпа.
Я перечитываю эти записки, и мне становится бесконечно грустно. Что-то в них от безнадеги. Вот они - мои самые любимые письма Гарри. Любимые, потому что адресованы мне.

«Драко, привет!
Снейп написал, что ты где-то в отрядах и не знаешь о нем ни слова. Я вызвался снабжать тебя информацией. Согласись, это удобней, чем ему писать еще и тебе. Все-таки Снейпу это очень рискованно, а нашу переписку он не бросит. Не ревнуй (впрочем, это шутка).
Не могу обещать подробных сведений. Думаешь, он много пишет мне? Могу привести пример: «Я жив. Ты не рад? Сообщи Драко. Может, его это утешит». Ну и все в том же духе.
У меня все тихо. Мы скоро убьем и переловим всех сторонников Волди. Впрочем, об успехах моего отряда пестрят газеты.
Прикинь, Снейп сознался, что связан с пророчеством. Ты в курсе, о чем я?.. Думаю, да. Все равно в письме не пояснишь. «Буду мозолить тебе глаза в час решающей битвы», - написал мне Северус. Ты за него волнуешься? А за меня? Последний вопрос – шутка. Я вообще становлюсь заядлым шутником.
Ты пошли короткий ответ. Хоть пару слов, что жив и у тебя все ОК - много мне не надо. Гораций доставит. Гарри».

«Дра, привет! Спасибо, что ответил.
У нас рейды-рейды, как и у вас. Ты там поберегись! Ты же еще нужен Снейпу или хотя бы себе. Да и мне будет грустно, если... Не стану писать.
Не представляю, как тебе удается дурить всех с палочкой. Но ты молодец, что используешь ее, все-таки с магией надежней на магической войне.
Северус придумал, как уничтожить Волди, так что скоро будет "час Х". Так что, ты бы там не зевал. Надо, чтобы ты был в своем облике в этот момент.
Напиши, где ваш отряд, и я тебя заберу себе. Будешь моим... э ... адьютантом. Это, вроде, шутка опять. Гарри».

«Привет, Дракон!
Вот уж не знал, что так тебя величают. Это твой дядя меня просветил. Простишь его? Хотя, на Северуса невозможно сердиться. Не потому, что он очаровашечка, а потому, что он мрачный и гнусный тип. Ты пытался с ним когда-нибудь спорить? Согласись, нелегкий труд.
Северус тебя, мне кажется, любит. Он, конечно, скорее треснет, чем сознается в этом, но он все время спрашивает, как у тебя дела, пишу ли я тебе.
Вот я и пишу. Что тебе рассказать?.. Мы воюем.
Гермиона меня утомила. Страшное дело: зануда Грейнджер на тропе войны… Наверное тебя радует такое отношение к ней с моей стороны. Просто я стал так же невыносим и желчен, как Снейп. Яду во мне литров пять.
Ты мне напиши, как ты там, а то твои записки в два слова слишком малы.
Дра, не скучай! Карьеры тебе, успехов и, главное, удачи. Гарри».

Насчет моих ответов, Гарри был абсолютно прав. Мои письма к нему напоминали сводки еще больше. Я стеснялся писать ему откровенно -боялся, что выдам свои чувства. Я никогда не искал его сам и посылал ответ только с Горацием. Неприметная сипуха с парой черных перьев не была столь заметна, как белоснежная Букля. Да я и подозреваю, что Букля к тому времени выполняла только самые безопасные полеты, например, в Министерство, так как была стара и любима.

«Привет, Драко, привет!
Скоро Рождество. Ты любишь его, Дра?
Я любил, когда учился в Хогвартсе. Большие елки… Хагрид тащил их по двору, а я смотрел. Магические фонарики, что развешивал Флитвик. Подарки…
Знаешь, что мне присылали Дурсли?.. Погашенные марки, пару франков, бумажные платки... Мою родню убили, а мне было даже не жалко.
На Хогвартс тоже напали...
Там теперь нет Хагрида. Ты его не любил, я знаю. Но он был первым волшебником, которого я увидел. Именно он приезжал за мной в одиннадцать лет. Вторым, как ни странно, был ты. И чего мы тогда не познакомились? Я просто жутко стеснялся, что ничего не знаю о магии.
МакГонагалл тоже погибла. Помнишь, как она встречала нас на лесенке? Строгая, сухая, чопорная, застегнутая на все пуговицы - их было не меньше двух десятков, как и у Снейпа.
Флитвик защищался как лев. Хотя, при его росте, сравнение со львом - смешно. Я всегда любил чары, можно сказать, это был мой любимый предмет и любимый учитель. Флитвик умел учить.
Дра, ты себе представляешь школу без наших учителей? Я с трудом. Особенно как-то не вяжется, что в подземельях не крадется Снейп. Где же он сейчас крадется? Я жутко за него волнуюсь.
Кстати, Северус совсем в тупике. Волдеморт сорвался с катушек и даже своего прихвостня Петтигрю заавадил. Нет, Дра, я тебя не пугаю, но очень боюсь за профессора. У нас тоже не сладко, но мы с тобой все-таки среди друзей., а он в окружении врагов.
Короче, береги себя. Гарри».

Это письмо я получил, когда лежал в госпитале. Мне тоже было жаль учителей, даже Хагрида. Я так и написал Гарри. Пожалуй, это было самое мое откровенное послание к нему. Он почти сразу же ответил - это самое короткое, но и самое любимое письмо от Гарри.

«Дра, ты зачем подставил свою глупую задницу? Хочешь, чтобы твой дядя меня убил? Спасибо, хоть написал, что в госпитале. Нельзя так рисковать. Не смей! Я запрещаю тебе.
Мы сейчас стоим лагерем у реки Эйвон. Я слышал, что Дрейк Грей (красивое имя, кстати) на хорошем счету и стал адъютантом самого Финли Морея. Честь тебе и хвала! Попрошу, чтобы Морея и тебя перевели к нам.
Скоро увидимся. Вот узнаю ли я тебя? А как насчет поговорить? Гарри».

Всего пять коротких писем, даже не писем, а, так, записок... Я бы зачитал их до дыр, если бы не наложил на них особое заклинание от порчи. А последнее послание вызвало у меня бешеный стук сердца: оказаться рядом с Гарри, видеть его, говорить с ним - я так мечтал об этом!

В середине марта меня вызвал Морей. То, что он сказал, я уже ждал с нетерпением.
- Дрейк, мне оказана великая честь - переводят в отряд самого Гарри Поттера. Он писал и о тебе. Представляешь, простой магл, – это он обо мне, – удостоился внимания "Избранного"?.. Требуется срочно прибыть в распоряжение Поттера, так как планируется финальная битва. Мы же не посрамим его?
- Нет, мистер Моррей, не посрамим, – ответил я ему, волнуясь.
Когда мы прибыли, там уже кипел бой. Не успел я опомниться, как Морей был убит, и я остался один посреди незнакомых авроров. И тут я увидел Волдеморта. Он появился настолько внезапно, что испугал меня. Я кинулся к главному штабу - мне же был нужен Гарри, на ходу вытащил палочку и сменил цвет волос - вот теперь я был блондином, как и положено от природы.
Первым узнал меня Теодор Нотт. Еще бы! Прожив в одной спальне шесть лет, он бы узнал мня и  с черными волосами.
- Предатель! КРУЦИО! – заорал он.
- СЕКТУСЕМПРА! – крикнул я, уклоняясь.
Нотт упал весь в крови, а я бросился дальше. Но тут я увидел, что Гарри уже стоит перед Волдемортом, и рядом с ним, рука об руку, Снейп. Я поспешил, разбрасывая направо и налево непростительные заклятья, с некоторым ужасом наблюдая, как падают Пожиратели смерти от зеленых лучей.
Потом я увидел Грейнджер и узнал ее сразу, несмотря на то, что она изменилась. Ее обступили три Пожирателя смерти, и я поспешил на выручку. Почему?.. Я больше не желал ей смерти, да и она была подруга Гарри.
- АВАДА КЕДАВРА! – выкрикнули мы с ней одновременно.
Два противника упали на траву.
- РЕДУКТО! – выкрикнул я. Еще один Пожиратель взорвался.
- Малфой?! Ты меня спас, – удивилась Грейнджер.
- Вроде того, – пожал я плечами.
- Куда спешишь? – спросила она.
- Помогать Поттеру, – просто ответил я.
- Да разве ему поможешь, – вздохнула девица.
- Я постараюсь. хотя бы буду рядом, – сказал я, и мы пошли ближе к месту дуэли Гарри и Волдеморта.

Их окутывал магический кокон, сквозь который не проникало звуков, но видно было все. Странная картина предстала перед моим взором.
Волдеморт с перекошенной змеиной рожей держал палочку двумя руками. От нее в сторону противников тянулась магическая связь.
Гарри стоял с напряженным лицом и обнимал за плечи Снейпа. Их правые руки почти соприкасались, палочки сходились в единой точке и от них исходила та самая магическая связь, которую пытался преодолеть Волдеморт.
Темный маг покрылся испариной, Гарри и Северус тоже. Точка соединения магий немного клонилась в сторону Волдеморта. Он что-то выкрикнул, Снейп и Поттер ухмыльнулись. Затем Гарри что-то сказал Северусу, и тот улыбнулся ему и ответил весьма любезно. Я никогда не видел у него такой открытой улыбки.
Руки Волдеморта затряслись. Шарик соединения медленно покатился в его сторону и ударил в грудь. Из тела емного мага вырвался черный туман. И тут появился вполне живой и здоровый Альбус Дамблдор. У него было такое выражение лица, что я понял, почему этого добренького старикашку называют великим магом. Он что-то пробормотал, и из его пальцев вырвался белый туман, смешался с черным и опал на траву росой. В этот же миг директор пропал явно аппарировав, магический кокон распался, а Гарри и Северус упали на траву. Я кинулся к ним, но вдруг услышал сзади себя:
- АВАДА…
- ЭКСПЕЛЛИАРМУС! – завопила Грейнджер. – ПЕТРИФИКУС ТОТАЛУС.
Я оглянулся - на траве валялся Дин Томас. Не могу нормально оценить свои чувства. Я ненавижу грязнокровок, но Грейнджер… Она меня спасла. Возможно, она выполняла магический долг, но…
Очередной поступок гриффиндорки меня потряс еще сильней. Она кинулась сломя голову к Снейпу и стала его ощупывать, кудахтая над ним. Пару минут я пялился на нее, а затем вспомнил о Гарри. Он был без сознания. Я взял его на руки и понес к палаткам. Он был легок, почти невесом... Или мне так казалось. Пока я шел, шрам на его лбу стал таять.
- Что с ним? – спросил меня какой-то аврор, подходя.
- Поттер победил Волдеморта и, думаю, потерял много сил, – ответил я. – Покажи мне госпиталь.
Аврор не стал продолжать расспросы, а повел меня через поле. Передвижной госпиталь стоял у самой реки. Внутри было много ранененых, но я нашел пустую кровать и опустил туда Гарри и погладил по голове.
- Драко? – удивилась подошедшая мадам Помфри. – Гарри говорил, что ты на нашей стороне, но я не ожидала, что именно ты доставишь его.
Она приступила к его обследованию.
- Как он? – спросил я, когда она закончила.
- Ничего страшного. Потеря магических сил, – ответила мадам Помфри.
Я так побледнел, что она стала меня утешать:
- Это не то, что ты подумал. Гарри вовсе не стал сквибом. Он просто устал. Месяц-два, и он восстановится.
Я наклонился над ним и поцеловал его в губы. Помфри хмыкнула, и я, глянув на нее сердито, промолвил высокомерно, вполне в своем духе:
- Надеюсь, это останется между нами.
- Если я скажу, мне никто не поверит, – сказала она.
Гарри застонал и открыл глаза.
- Дра?.. Где Северус?
- С ним Грейнджер, – ответил я, дотрагиваясь до его руки.
- Главное, чтобы его не обидели, – прошептал он и снова потерял сознание.
- Слышали? – спросил я мадам Помфри. – Скоро здесь появится Снейп. Берегите его. Он стоял вместе с Гарри против Темного Лорда.
- Безусловно, мистер Малфой, я сделаю все от меня звмсящее, чтобы профессор Снейп не пострадал от авроров, так как не сомневалась в его невиновности и до этого, – заверила она и спросила: – Вы останетесь?
- Нет, – покачал я головой. – Я здесь лишний.
Я вновь поцеловал Гарри в губы и аппарировал в свой дом.

Прошло три месяца. Я все время думал, куда делся Северус. Ясно как божий день, что его утащила Грейнджер. Странный порыв для гриффиндорки. Она что, боялась за него?
Я сидел на кухне, читал письма и вспоминал эти годы, вспоминал такой глупый и сладкий поцелуй. Неужели я испугался?.. Чего? Что Гарри возненавидит меня… Я корил себя и за бегство, и за поцелуи, но не решался вылезти из собственной раковины.
И вдруг, посреди дня, раздался шорох крыльев - это прилетел Гораций с гневным письмом от Гарри. Я задохнулся от счастья и перечитал его три раза. Можно было подумать, там были не сплошные оскорбления, а признанье в любви. Впрочем, как на это поглядеть. У меня уж точно на это был свой взгляд, особенный.

«Драко, какого черта ты сбежал, подонок? Испугался, Малфой?..
Ну, вы, слизеринцы, и трусы! Никто бы вас со Снейпом не тронул. Тебя, гад, уж точно!
Прикинь, Снейп с Гермионой так и не появились. Герм решила спасать профессора. Она – глупая курица. Так что с женщины возьмешь, хоть она и отличница. Я же говорил ей, что Снейп на нашей стороне, и я ему верю. Или она решила, что его схватят, пока я изображаю падаль?
Но прошло уже три месяца. Я очнулся, а значит, и Снейп должен был очнуться. Чего же профессор испугался? Почему не появлется сейчас? Того, что я ему сказал?.. А ты, придурок?
Дра, я бегаю по инстанциям, спасая твоего родственника. Мог бы мне помочь, между прочим. Ты, эгоист мелочный, с тебя же сняты все обвинения. Тебе надо Снейпа спасать, где бы этот ублюдок ни был.
Короче, тащи свою бледную задницу на площадь Гриммо, 12, в Лондоне. Я буду тебя ждать. Не приедешь, пеняй на себя, Малфой. Я парень горячий, да и Герой, если ты забыл. Как скажу, так и будет. Вот так-то, ваше слизеринское высочество. Мы тоже умеем шантажировать и козни строить.
Завтра в одиннадцать. Жду при параде. Гарри».

Вы себе не представляете, как я был счастлив. Меня позвал Гарри! Одно меня смущало: как мне вести себя с ним? Я, честно, боялся накинуться на Победителя Волдеморта с поцелуями - вот отчего я бежал с поля боя. Да, Гарри был прав, я – трус. Я боялся, быть отвергнутым им.
Теперь у его ног будут лежать сотни красавиц, а ему же нравились красавицы. Трент не в счет - военно-полевой роман. Если Гарри и понравились такие отношения, то он все равно был би, а не гей (по крайней мере, я думал именно так). Да и детишкам его нужна жена, а не я.
Но был еще один человек, ради которого мне надо было встретиться с Гарри, -Северус Снейп. Что с ним? Почему он не возвращается? Тоже испугался? Но чего? Ему не простили убийство Дамблдора, но я видел собственными глазами вполне живого директора на поле битвы. Что это, разыгранный спектакль с его смертью?
Значит, Снейп знал и Азкабана не боялся. Может, он боялся Гарри, как и я. Нет, Снейп не мог его любить, по крайней мере, как я любил. Ведь он бы сказал мне или нет? А вдруг, Северус скрывается, потому что влюбился? Ой, не смешите мои тапочки, господа! «Мистер мрачность» влюбился - такое в голову придет только такому безумцу, как я. Особенно это было невозможно  по отношению к Поттеру.
Снейп знал, что я чувствую к Гарри. Ведь его хобби была легилеменция. Он шастал по моим мыслям, как по проспекту. Мог же высказаться. Может, не хотел? Но четыре года такой откровенной переписки. Неужели Снейп не понял, что Поттер больше не презирает его. Он его скорее любит. Любит, надеюсь, как старшего товарища, как родного.
По крайней мере, мне надо было решить судьбу своего дяди. Не дай бог какой-нибудь умник из Министерства магии засадит его в Азкабан. И чего греха таить, я стремился быть рядом с Гарри. «Я усмирю свои желания. Не стоит усложнять жизнь ни себе, ни ему», – пообещал я самому себе, Снейпу и Поттеру, и уснул.

Глава 6. Суд по делу Снейпа

В Министерстве магии нас встретил Альбус Дамблдор. Он ничуть не изменился за четыре года. Пожалуй, даже помолодел. Теперь его рука уже не была усохшей, выражение лица не было столь больным. На его носу красовались его любимые очки-половинки, и он по-прежнему хитро улыбался.
- Как вы посмели?! – накинулся на него Гарри.
- Мальчик мой, как я рад тебя видеть, да еще и с мистером Малфоем, – игнорируя его выкрик, сказал Дамблдор.
- Как вам пришло такое в голову? – не унимался Гарри.
- Так было нужно. Не злись. Я тебе все объясню, – сказал терпеливо директор.
- Да уж, будьте любезны!
- У меня всего пару минут, поэтому кратко, – вздохнул Дамблдор и начал рассказ: – Я, конечно, не знал, что нападение будет именно в день нашей прогулки в пещеру, но подозревал, что это может произойти. Когда мы с тобой аппарировали, то я сделал фантом. Это сложная магия. Именно он разговаривал с Драко и упал с Астрономической башни. Именно его и похоронили. А я просто спрятался.
- Зачем это вам было нужно? – спросил Гарри.
- Во-первых, я знал, что в кубке с поддельным крестражем находится яд. Он меня очень ослабил. Да и рука, поврежденная кольцом, нуждалась в лечении. Мне нужно было не менее трех лет, чтобы восстановиться. А тут еще случай с Драко. Его надо было остановить. Он – хороший парень. Да и Северусу надо было иметь много козырей. А убийство меня, это тебе не понюшка табака.
- Хорошо, – вздохнул Гарри, успокаиваясь. – Другой вопрос. Зачем вы стирали память Северусу?
- Это, мой мальчик, не моя тайна, – покачал головой Дамблдор. – Он просил никому не говорить. И пусть я его не поддерживаю, но и не осуждаю.
- Но он решил спрятаться, сбежать…
- Знаешь, Северус – удивительный человек, – вздохнул директор. – Он корит себя даже за малые промахи. А тут… я не знаю. Я сам его тогда агитировал… Теперь он себя не простит. Ему надо, чтобы его простил другой человек, но это, как ты понимаешь, весьма проблематично. Особенно, если человек, перед которым он испытывает чувство вины, даже не подозревает об этом. Но я подчеркиваю, это выбор Северуса.
- Но мы с Гарри хотим его найти и помочь, – сказал я. – Я его люблю. Он мне как отец. Неужели вы нам не поможете?
- Я могу только кое-что подсказать, – сказал Дамблдор. – Ищите ответ в его прошлом. Еще можно покопаться в его родословной.
- Скажите, поисковая магия на кровных узах может сработать? – задал я вопрос и пояснил: – Северус – мой дядя.
- Боюсь, у тебя, Драко, не получится. Северус не твой родной дядя. У вас же родство через твоего прадеда. Этого родства недостаточно для поисковой магии. Нужны более тесные узы, – покачал головой директор.
- Скажите, сэр, а тот человек, перед которым он испытывает вину, мог бы найти его таким образом? – спросил Гарри.
- Он бы… я не скажу… – смутился Дамблдор и погрозил ему пальцем.
- Значит, близкий родственник, причем живой… – задумчиво выговорил Гарри. – Что ж, мы его найдем и заставим простить Северуса.
- Боюсь, мой мальчик, это бесперспективное занятие. Лучше ищите просто так.
Я собирался спорить, да и Гарри явно обдумывал, что бы возразить старику, но тут к нам подошел работник Министерства и позвал в зал суда.

Слушанье дела проводилось в малом судебном зале. На месте судьи сидел новый министр магии Руфус Скримжер. Рядом молоденький секретарь, от обвинения была Нимфадора Тонкс, верней Люпин, но я не привык к ее новой фамилии. В зале так же была профессор Спраут, исполняющая обязанности директора Хогвартса. За решеткой, под охраной двух авроров, сидел Брайан Паркинсон, который был вызан в качестве свидетеля. Адвокат отсутствовал. Место подсудимого, естественно, тоже пустовало.
Когда мы вошли в зал, то все присутствующие стали переговариваться, а Спраут вообще прижала руку ко рту и вскрикнула. Она кинулась к Дамблдору и стала его трясти, но Скримжер решительно прервал эту слезливую сцену, громко постучав по столу судейским молотком.
- Прошу внимания, – сказал он. – Пора начинать.
- Скажите, разве нужен еще какой-то суд над Северусом Снейпом, если в этом зале присутствует его так называемая жертва? – ядовито осведомился Гарри. – Насколько мне известно, профессору Снейпу инкриминировали убийство Альбуса Дамблдора, директора Хогвартса. Но он, господа, перед вами, вполне живой и здоровый.
- Все равно нужен порядок, – воинственно сказала Тонкс. – Помимо убийства, Снейп подозревается в шпионской деятельности в пользу Волдеморта.
- Нимфадора, как вам не стыдно! Он еще до первого исчезновения Волдеморта был моим шпионом. Я это говорил неоднократно, – покачал головой Дамблдор.
- Почему, собственно, нет самого подозреваемого? Если он не виновен, ему было нечего бояться. Я считаю, раз Снейп не явился, значит, у него рыльце в пушку, – заявила она.
- Он болен, – сообщил Дамблдор. – Я был у него три дня назад. Как вам всем известно, Северус принимал участие в уничтожении Волдеморта и пострадал, так же, как Гарри.
- Но Поттер явился на слушанье, – напомнил Скримжер.
- Он молод, Руфус. У него все быстрее прошло, – пояснил директор.
- Но мне хотелось бы доказательств, – уперся министр.
- Если моего слова недостаточно, то я могу вам предоставить два документа. Это мое собственное признание, а также показания Гермионы Уизли, которая была на поле битвы, – сказал Дамблдор.
- Я тоже там был и Малфой, – встрял Гарри. – А еще я присутствовал на собраниях Ордена Феникса и знал, что Снейп – шпион Дамблдора. Эти показания у вас должны быть.
- А вы, мистер Малфой, тоже знали, что убийство директора – это спектакль? – спросила меня Тонкс.
- Нет, – ответил я.
- И что из этого? – нахмурился Гарри. – Я тоже не знал, до недавнего времени, что Дамблдор не умер. Если честно, то мне это только сегодня стало известно.
- А то, что мистер Малфой покушался на директора, – сердито сказала она.
- Ну, знаешь, Тонкс, это смешно. Я два года назад обил сотни порогов, доказывая невиновность Драко Малфоя. Он был запуган Волдемортом и действовал под угрозой смерти матери, – возмутился Гарри. – Малфоя реабилитировали. К тому же, он сражался на нашей стороне и был рядом со мной в момент последней битвы. Именно он вынес меня с поля на своих руках.
- Миссис Люпин, в самом деле, сегодня суд не над мистером Малфоем. Его полностью оправдали. Факт его участия в последней битве тоже мной уже проверен. Показаний мадам Помфри мне вполне достаточно. Это, не считая заявлений самого Победителя Волдеморта, – сказал с раздраженьем судья.
- Так что же вы предлагаете, мистер Скримжер? – спросила профессор Спраут.
- Это очевидно. Прекратить суд за отсутствием состава преступления, – ответил тот, несколько разочарованно.
- Вы обещаете написать в газеты, что Северус Снейп невиновен? – спросил Гарри Скримжера.
- Я сам дам интервью «Ежедневному пророку», – ответил за него Дамблдор.
- А я присоединюсь, – заискивающе смотря на директора, подхватил министр.
- Мы так лояльны к Пожирателям смерти, а у многих, между прочим, во время войны погибли близкие, – сердито напомнила Тонкс.
- Ремус погиб в схватке с другим оборотнем не на поле битвы, – возразил ей Гарри. – Я не понимаю, Тонкс, что ты взъелась на Снейпа? Он же лично тебе ничего не делал.
- Я хочу справедливости, – позеленела она.
- Так и будь справедливой! Северус не виноват ни в чем. Если же ты скажешь, что он нелюдим и мрачен, то это вообще никого не касается, – сердито парировал Гарри.
- Господа, это глупый спор. Мы не должны сажать всех подряд, не взирая ни на что. Мы же светлые маги. Так что разговор окончен. Показания всех я подошью к делу и в газетах тоже выступлю, – сказал Скримжер, подводя итог. – Все свободны.
Все с облегчением потянулись к выходу.
- Гарри, постой, – остановила Тонкс Поттера. – Почему ты защищаешь слизеринцев?
- Ты совсем сдурела? – спросил он ее. – Какие, к черту, слизеринцы? Мы были на войне, а не в школе, и воевали не против слизеринцев, а против темных магов.
- Ты же знаешь, что Ремус не любил Снейпа, – уперлась она.
- Мне-то что? – пожал плечами он. – Это были их проблемы. К тому же, школьные. А потом Снейп варил Люпину ликантропное зелье. И еще, неужели все, кто не любил Ремуса, должны сидеть в Азкабане? Это смешно.
Тонкс поджала губы и пошла прочь от нас.
- Пойдем, Драко, домой. Надо думать, где искать Северуса, – обратился ко мне Гарри и обнял.
От его слов я стал глупо улыбаться. Еще бы, он сказал мне: «Пойдем домой», будто мы жили вместе.

Едва мы попали в дом, как я накинулся на Гарри с поцелуями.
- Доберемся хотя бы до спальни, – засмеялся он. – Не на полу же мне тебя соблазнять.
- А я думал, что это я тебя соблазняю, – ухмыльнулся я.
- Не суть. Пошли в койку. Я слишком долго мечтал об этом, – и Гарри решительно потащил меня на второй этаж.
Пожалуй, это было безумие, но таким счастливым я не ощущал себя никогда. Эти руки, губы, стоны... Я чуть не сошел с ума. Мы никак не могли оторваться друг от друга. Я даже не мог себе представить, что Гарри такой страстный и тоже думал обо мне почти все эти годы.
Когда страсть спала, Гарри сказал мне:
- Знаешь, я никогда не переставал о тебе вспоминать. Но задумался, почему ты мне так интересен после того идиотского интервью, когда объявил себя геем. Я рассуждал, почему мне не так уж хорошо в постеле с Джинни. Чего мне с ней не хватало? Но так и не пришел ни к каким выводам. И вдруг ты стал мне сниться. Я подумал что, может, был в тебя влюблен, и сам себя высмеял. А потом появился Трент. Он настолько был похож на тебя, что я боялся назвать его твоим именем. Но если бы ты не поцеловал меня в палатке, я бы ни за что не признался. Я же привык видеть в тебе друга из-за писем.
- Они у меня все лежат в шкатулке, по крайней мере, те, что приходили при мне, – признался я. – Я с ними не расставался даже на войне.
Мы снова долго целовались и ласкали друг друга. Потом Гарри сказал категоричным тоном, будто думал, что я буду против:
- Теперь я тебя никуда не пущу. Ты будешь тут жить, поедешь со мной во Францию. Мы вместе найдем Снейпа. Короче, я арестовываю тебя, потому что я – герой, – он смутился от своего воинственного тона и добавил: – Надеюсь, ты не возражаешь?
- Придурок! – сообщил я ему и поцеловал. – Я об этом мечтал.
Мы снова занялись любовью.
Только спустя два дня наша любовная лихорадка утихла. Мы вылезли из спальни и стали обсуждать ситуацию.
- Итак, что мы имеем? Твои развалины, особняк Снейпа, где должны быть какие-то бумаги, и магловское имя Северуса – Стефан, по профессии химик. Даже без фамилии. Не густо, – покачал головой Гарри.
- Это лучше, чем ничего, – сказал я ему.
- У тебя нет никаких предположений о таинственном близком родственнике Снейпа, про которого может идти речь в письме? – спросил он меня. – Кто это может быть, по-твоему?
- Без понятия, – сознался я. – Я думал, что ближе меня у него никого нет, но надо глянуть на родовое древо. Может, я что-то упустил. О его родне не по нашей линии, я ничего не знаю.
- Какое вообще между вами родство? Вот уж не думал, что займусь генеалогией.
- Бабушка Снейпа и мой дедушка – родные брат и сестра. Просто дед очень поздний ребенок. Между ними двадцать лет разницы, – пояснил я.
- Что ж, поедем смотреть твои развалины, – решил Гарри.

Я не был в замке с момента побега из Хогватрса. Мне просто сказали, что его больше нет. «Зачем смотреть на камни?» – подумал я тогда и не поехал. Теперь мы с Гарри стояли перед покореженными воротами. Они открывались магией крови. За забором меня ждал сюрприз: замок пострадал не так сильно, как я думал. В принципе, если постараться, его можно было реставрировать.
- Не так уж тут и запущенно, – сказал Гарри, озвучивая мои мысли. – Если хочешь, мы его восстановим.
- Хочу, но позже, – откликнулся я, и мы пошли внутрь.
Похоже, в замке орудовали мародеры. Многие портреты были испорчены, гобелены и картины сняты. В комнатах не хватало массы вещей. Когда мы добрались до библиотеки, где висело фамильное древо, нам навстречу метнулся эльф.
- Прочь пошли, незваные гости! – заорал он благим матом.
- Заткнись. Я – хозяин этого замка, Драко Малфой. – сообщил я. – А ты кто, отвечай?!
- Хозяин. Вернулся!– пискнул испуганно эльф и представился: – Мосс, хозяин, к вашим услугам. Как вы похожи на папеньку.
- Сомнительный комплимент, Мосс. Воздержись от него в будущем, – сказал я и покосился на Гарри. Но тот никак не реагировал на нашу беседу, рассматривая интерьер.
Оказалось, что из сотни эльфов, в замке осталось пять. Я собрал их всех и приказал:
- Надо усилить защиту, пока тут что-то осталось.
- Хозяин, мы много припрятали, – обрадовал меня Мосс.
- Вот это приятный сюрприз, - улыбнулся я.
Домовики показали мне свои тайники. Потом мы с Гарри постарались усилить защиту. Он, оказывается, поднаторел в защитной магии домов. Кто бы мог подумать... Хотя, содержать особняк Блэка в таком идеальном состоянии было нелегко, тем более имея всего одного, да и то изначально чужого, эльфа.
Вечером эльфы нас накормили и приготовили мою спальню. В ней было почти так же, как раньше, может, не хватало каких-то золотых безделушек.
- Ты красиво жил, Драко, – сказал мне Гарри. – Ты рад вернуться домой?
- Не знаю, – пожал плечами я. – Наверное я не умею скучать по родным пенатам. Я отвык от замка.
- И не скоро привыкнешь. Жить в развалинах не слишком романтично.
- Главное, я не хочу продавать его, – признался я.
- Ты что! – возмутился Гарри. – Фамильные замки не продаются. Когда-нибудь твоя семья сюда снова вернется.
- Ты – моя семья, – прижал я его к себе. – Если ты согласен, то мы будем жить здесь вместе.
- Как ты там сказал?.. Не сейчас, когда-нибудь… Обещаю! – и он поцеловал меня.
Я понял, что пока я в его объятьях, любой дом для меня будет «нашим».

Глава 8. Старые письма

Дамблдор один удержался от падения, когда мы вывалились из портала в прихожей. Торжественность встречи, которую явно пытались создать родители, была сорвана смехом детей. Еще бы, комичное зрелище, когда появляются два дяди из воздуха и пдают друг на друга, а так мы с Гарри и появились.
Мужчина, явно глава семейства, был одет в великолепную мантию. Ему было лет тридцать. Старший сын был в мантии Хогвартса с эмблемой Когтеврана над сердцем. Женщина была не намного старше нас с Гарри. Младшие дети, мальчик и девочка, веселились больше всех.
Гарри растрогался, увидев малышку. Девочке было года четыре, у нее были медные волосы и и зеленые, как у него, глаза.
- Боже мой! – воскликнул Гарри. – Прямо как моя дочка Лили. Только у нее глаза голубые.
Он подошел и погладил девочку по головке.
- Прошу всех познакомиться. Это и есть Гарри Поттер, Победитель Волдеморта, – сказал торжественно Дамблдор, указывая на Гарри, будто кто-то мог его не узнать.
- Сэр, можно было меня представлять и проще. Здесь все-таки не пресс-конференция, а мои родственники, – засмущался мой скромный герой.
- А вот этот блондин – Драко Малфой, Кавалер ордена Мерлина второй степени. И к тому же, насколько я понял, еще и родственник Гарри со стороны отца, – невозмутимо представил Дамблдор меня, игнорируя смущение Гарри.
- Нам весьма приятно, – сказал глава семейства, пожимая нам поочередно руки. – Рудольф Штольц. Я вообще-то немец, но тоже учился в Хогвартсе, в Когтевране. Так что мой сын Генри пошел по моим стопам, – он указал на старшего, а потом не без гордости представил малышей: – Джону восемь, Марии четыре. У них тоже есть способности к магии.
- Я – Хизер, – представилась его жена. – Прошу вас к столу
- Вот это кстати. Мы еще даже не завтракали с Драко, – оживился Гарри.
После еды Дамблдор откланялся, а мы остались.

- Почему я никогда не слышал о вас? – спросил Гарри Хизер.
- Я жила в Германии с папой. Там познакомилась с Руди и переехала в Англию, – стала пояснять она. – Тетю Петунью я даже никогда не видела. Год назад меня разыскал адвокат и показал этот дом. В нем явно никто не жил очень давно.
- Тут было полно охранной магии. Особенно на одной комнате. Я даже не рискнул ее открывать, – пояснил Рудольф.
- Наверное это комната моей мамы, – взволнованно предположил Гарри. – Вот это здорово!.. Я, в основном, знаю об отце.
- Когда я попал в Хогвартс, то почти сразу выяснил, что я – ваш родственник, – смущаясь, сказал Генри. – У моей мамы девичья фамилия Эванс. Увидев в зале славы медаль Лили Эванс за уникальные зелья, я решил выяснить, не родственница ли она нам. Я вообще увлекаюсь генеалогией.
- Похвальное занятие, – одобрил я. – Я в детстве тоже ее изучал: всегда надо знать корни – так считал мой отец.
- Я о вас тоже все знаю. Вы один из самых чистокровных магов Великобритании. Вы перешли на сторону авроров и вынесли Гарри Поттера с поля боя, – похвастался парень.
Мы все улыбнулись его словам, особенно я, так как не думал, что кто-то уже изучает мою биографию.
- Гарри, мы решили подарить вам этот дом. Так было легче познакомиться. Простите за откровенность, – призналась Хизер.
- Чтобы вам со мной познакомиться, не обязательно дарить этот дом, – улыбнулся мой герой, – хотя это дом моей матери и уже мне дорог. И еще, давайте на «ты». Что за церемонии? Я простой парень.
- Генри сказал, что у вас двое детей. Вы еще молоды. Появится новая жена, детишки... Дом вам не помешает, – сказала Хизер.
- А вам? – спросил Гарри. – У вас самих трое детей. У меня есть отличный особняк, мне его хватает. И к тому же, насчет детишек… вряд ли у меня будет их больше. Я не планирую жениться на женщине. Драко – мой бой-френд. Если только ему это надо, то у меня будет муж, а не жена.
- Ты это серьезно? – удивился я и его прямолинейности, и желанию быть моим мужем.
- Прости, что так походя. Я не хотел так. Но я очень серьезно, – ответил Гарри и погладил меня по щеке. Потом спросил новоявленных родственников:
- Может, я вас смущаю?.. Но я никогда не прячусь за ширму мнимых моральных устоев.
- Нет, что ты, – смутился Рудольф. – Мы не вправе тебе что-либо указывать. Я вообще из чистокровных волшебников –  у них это вполне принято.
- Хорошо, – вздохнул Гарри. – Давайте тогда поговорим о деле. Дом, если вам не нужен, я мог бы купить. И не смущайтесь! У меня достаточно денег, а учеба в Хогвартсе – дорогое удовольствие. Я знаю, так как сам распоряжался своими финансами с одиннадцати лет. Если вам нужна моя помощь, как от Победителя Волдеморта, то я могу посодействовать, хоть и не люблю такие вещи. Я с удовольствием бы с вами просто пообщался, так как у меня почти нет родственников. Вот такова моя точка зрения.
- В принципе, дом был предлогом, – смутилась Хизер. – Просто Генри очень хотелось с тобой познакомиться.
- Нам вообще-то ничего не надо. – поддержал ее Рудольф. – Я занимаю вполне хорошую должность в Министерстве: Начальник департамента по охране редких магических животных.
- Значит, поступим так. Дом я покупаю. Не спорьте!.. И будем считать друг друга родственниками. Привезу детишек, познакомл. Изредка встретимся, посидим. Больше мне и не надо, – подвел итог Гарри. – А сейчас я бы хотел посмотреть на комнату моей мамы.
- Хорошо. Раз ты хочешь купить дом, то я не стану спорить. Это было бы смешно. Ну а насчет комнаты, то ты здесь уже хозяин. Делай, что хочешь, – сказал Штольц.

Комната Лили была небольшой. В ней была кровать, письменный стол, шкаф и масса книжных полок. На них стояли книги о зельях и чарах. На ящиках письменного стола тоже была магия. Поддавшись интуиции, Гарри пустил на замок свою кровь –  ящики открылись.
- Хорошо, что Лили не пользовалась шифром, как Северус. – сказал Гарри, листая старые тетради. – Тут какие-то выкладки по зельям, старые конспекты, работы по чарам… А тут что?.. О боже, это ее письма!
Он прижал тонкую стопку слегка пожелтевших конвертов к своей груди.
- Мы это почитаем дома, – сказал Гарри мне. – Пошли прощаться со Штольцами. Мне не терпится.
Мы закрыли комнату своей магией, и пошли в гостиную.
- Я прошу вас, Рудольф, подготовить бумаги на дом. У меня сейчас не очень много времени. Мы ищем одного человека, – попросил Гарри. – А сейчас мы бы хотели откланяться. Я тут нашел мамины письма. Хочу их почитать.
- Не будем вас задерживать, – согласился Рудольф.
- Если надо будет со мной связаться, пишите Дамблдору. Я, честно, не знаю, сможет ли почтовая сова найти дом Блэков, – сказал Гарри.
- Зачем писать Дамблдору? – удивился я. – Пишите лучше на мой магловский адрес. Туда и сова долетит, и почтальон обычный отыщет.
- Ты мой гений, Драко! Я совсем забыл о твоем магловском доме, – воскликнул мой милый. – Да-да, Рудольф, не стоит вовлекать в нашу семью директора Хогвартса. Он недавно воскрес, и у него масса дел.
- Что ж, писать письма по простой почте – весьма интересное занятие. Я с удовольствием этим займусь, так как никогда так не посылал письма, – обрадовался Штольц.
Я написал адрес. Мы сердечно простились и аппарировали на площадь Гриммо. Этот дом я воспринял теперь как свой.
Прямо с порога Гарри потащил меня в свою комнату, завалился на кровать и взял в руки письма и, поцеловав меня, сказал:
- Предпочитаю именно такую дислокацию, чтобы легче было прерваться и возобновить.
- Так может, и начнем с перерыва? – спросил я его лукаво и многообещающе.
- О, я не против, – Гарри положил конверты аккуратно на тумбочку и начал мня ласкать – что ни говори, но хорошо, когда тебе не могут отказать…
Когда наша страсть улеглась, Гарри вновь взял стопку писем и, развернув верхний лист, начал читать:

«Мамочка, папочка!
Какая здоровская школа! Представляете, все, как я читала в книжке: лесенки сами двигаются, везде летают настоящие привидения, в кородорах висят говорящие портреты, потолок в Большом зале, где мы обедаем, отражает состояние неба.
Нас учат разным заклинаниям, полетам на метле, зельям. Последний предмет самый для меня простой и понятный: режешь компоненты, смешиваешь, варишь, как суп или рагу. Другие предметы очень интерсные, хотя совсем необычные. Все эти чары, заклинания, превращения – все так здорово.
Один предмет я почти терпеть не могу – полеты на метле. Это явно не мое. Как-то я не очень. У нас мальчишки здорово летают, те, кто из волшебников. Моя приятельница по комнате Мэган тоже держится в воздухе уверенно: у нее была метла уже в шесть лет. Она – потомственный маг. Я же в воздухе ощущаю себя коровой, которая по недоразумению взлетела.
Я много торчу в библиотеке: тут же нет телевизора или магнитофона. Что же еще вечерами делать?.. Мэганс Джуди, правда, сплетничают. Но мне не нравится Джуди и совсем не нравятся сплетни. Вы же меня знаете.
Не бойтесь, пожалуйста, сов. Пишите мне ответы. Лили».

«Мамочка, папочка, пламенный привет!
У меня все хорошо. Была уже несколько раз в Хогсмиде. Это деревня волшебников. Тут всякие бары, магазины, салоны красоты. Все как у нас. Только все это связано с магией. Тут даже сладости другие – помните, я привозила из поезда. В Хогсмиде целый кондитерский магазин. Представляете?.. Я съела конфету и взлетела без метлы, к счастью, не высоко. Потом от магической пастилы у меня волосы стали сиреневыми и неделю не изменялись – мне понравилось.
Хочу сказать, что у меня появился друг с другого факультета – это редкость для нашей школы. Но вы же знаете мой общительный характер. . .
Этот мальчик – полная противоположность мне: угрюмый, замкнутый и какой-то бледный. Северус сначала даже разговаривать со мной не хотел, когда профессор Слизнорт дал нам совместное задание. Но я его так удивила познаниями в его любимых зельях, что Северус растаял. Моя приятельница Мэган, правда, сказала, что в Слизерине одни темные маги. Но у нее и мой любимый профессор – выживший из ума старикашка. Но Слизнорт точно не старикашка. Он еще молодой мужчина, умный и милый.
Я хотела позвать Северуса к нам в гости. Ведь вы бы позволили?.. Но его семья этого не одобрит. После смерти родителей, Северус живет у своего деда. Тот ужасно чистокровный и нудный. Пилит Сева дни напролет, особенно за его происхождение. Представляете, дед называет Северуса ублюдком.
Не сердись, мамочка. Я знаю, что это бранное слово, но я просто хотела донести до тебя, как дед относиться к внуку. Причем в его устах это слово означает совсем не то, что думаешь ты. Северус вполне законный ребенок. Его отец и мать были женаты. Просто дед так использует это нехорошее слово (решила все-таки не повторять), потому что у Северуса отец магл, то есть не маг.
Еще мне кажется, что дед порет Северуса, хотя мой друг ни за что не признается в этом мне. Но я почти уверена, что это так и есть, так как видела синяки на его руках очень похожие на следы ремня. А еще я как-то нечаянно прикоснулась к его спине после его поездки домой, и Северус вздогнул. Представляете себе такое?.. Я, признаться, не очень.
Ваша дочка Лили. Еще напишу».

«Мамуля, держись, родная! Это все отголоски магической бойни. Прости меня!.. Хотя я не виновата. Виноват этот темный маг, который хочет уничтожить всех маглов. Он просто маньяк, как Гитлер.
Папочка не должен был умереть. Петунья-то тебя утешает? Или она все шипит, как кобра? Это она от зависти, что я – волшебница, а она нет. Но завидовать-то, по сути, нечему. Мне сейчас больше всего бы хотелось, чтобы я не слышала ни о какой магии. Тогда папа остался бы жив. Хотя...
Короче, дежитесь. Я вас люблю. Лили».

«Мамочка, прости, что не пишу.
Пятый курс, сама понимаешь... У меня впереди СОВ – это очень ответственный экзамен. Нам задают массу заданий – ничего другого не успеть сделать.
Я, кажется, влюбилась. Мне немного страшно от собственного выбора. К Северусу не все относятся хорошо. С гриффиндорцами у него вообще напряженные отношения. Особенно с его кузеном Джеймсом. Такой, кстати, придурок: выперндрежник, ломака... Думает, что все девчонки от него без ума. У него и друг такой же идиот. Не люблю я таких людей.
Мы ходили в Хогсмид, так эти ребята, Мародеры, как они называют себя, достали Сева. Я на них заорала, а они мне, мол, чего я общаюсь с отбросами общества. Я чуть их не поколотила, но их было четверо: кроме Джймса и Сириуса еще Ремус и Питер. Северус же сказал мне: «Нечего тебе, Лили, со мной якшаться. Замараешься!» Тоже еще тот ублюдок. Прости, мамочка, не сдержалась…»

- Драко, – прервал чтение Гарри. – Что же это выходит?.. На пятом курсе моя мама была даже влюблена в Северуса. Это же ужас какой-то!.. Как же они поругались?
- Может, еще и узнаем, – пожал я плечами. – Ты еще прочитал не все письма, – я указал на тоненькую стопку и добавил: – Меня больше интересует вопрос, как он примкнул к Волдеморту.
- Да, это меня тоже волнует, – поддакнул Гарри и продолжил читать:

«Мамочка, привет!
Я не знаю, что происходит. Северус от меня отдаляется. Он замкнутый, злой и нервный. Северус так похудел, что я даже спросила, не заболел ли он. Сев ответил, что он долго думал и решил, что нам лучше расстаться. Он, видишь ли, плохой, а я хорошая.
Недавно, вскоре после этого разговора, ко мне пристали слизеринцы. Мне даже показалось, что Северус видел, но не помог мне. Зато ко мне на выручку пришли гриффиндорцы. Помнишь, как-то я их ругала: Джеймс Поттер и Сириус Блэк. С ними был еще один их друг, Ремус Люпин.
Оказывается, они – хорошие ребята. Мы сблизились после этого инцидента. Правда, меня смущают два момента. Первый – то, что Северусу мои новые друзья не нравятся, а второй – это еще один их друг, Питер Петтигрю. Мне не нравится его противный и скользкий характер, его неприкрытый подхалимаж перед друзьями, да и отношение к нему друзей тоже. Представляешь, Джеймс сказал, что Хвост – забавное ничтожество. Не очень-то хороший отзыв о человеке, которого он называет другом.
Кстати, поздравляю Петунью с замужеством. Как тебе ее Вернон? Ничего?.. Пусть только повременит с детьми – мы так молоды. Она, конечно, не поедет в Ниццу. Я бы поехала...
Пиши мне. Мне очень грустно. Лили».

«Мама, мамочка! Останови меня, пожалуйста. Я поступаю гадко, но не могу остановиться.
Я вижу, что Северус меня ревнует, и продолжаю гулять с Джеймсом. С моим бледным слизеринцем что-то происходит. Он стал такой злой, задерганный. Я ничего не понимаю. А Джеймс веселый, общительный. Он сыплет комплиментами – рубаха-парень. Короче, у меня роман в разгаре, на душе кошки скребут и до конца седьмого курса, всего ничего, месяц...
Твоя глупая дочка, бедняжка Лили».

- Между прочим, – сказал я, – Северус уже был к этому времени Упивающимся смертью. Он примкнул к Волдеморту летом, после шестого курса. Мы так и не узнали, почему.
- Ага, – кивнул головой Гарри. – Еще, я смотрю, что у моей мамы тоже мозги клинило, как у любой девчонки. Встречаться, чтобы вызвать ревность – это идиотизм!
- Ты, мой милый, женоненавистник, – покачал головой я. – Не все же они дуры.
- В вопросах любви, по-моему, все, – безапелляционно заявил Гарри.
- Ладно, знаток женщин, читай дальше, – сказал я и поцеловал его.
Мой поцелуй, правда, привел к тому, что мы ненадолго прервались, обмениваясь поцелуями и ласками. Затем Гарри прочитал последнее письмо:

«Мамуля, родная!
Вот я опять вдали от тебя. Приходится безвылазно сидеть в Хогватсе. Джеймс уехал по аврорским делам. Рейды-рейды... Пусть будут прокляты, эти темные маги! Что им неймется? Психи... Врочем, это так, зачин.
Не знаю, как тебе это сказать. Ты меня убьешь, наверное. Но с кем мне еще поделиться?.. Короче, я изменила мужу. Не кори, родная…
Я вообще запуталась. Эх, что я наделала!.. Как всего этого не разглядела…
Северус много мне рассказал. Это все настолько ужасно. Не знаю с чего начать. Ну, во-первых, Джеймс и Сириус его так допекли, что Сев психанул и принял ужасное решение из желания прославиться. Но какой-то он путь тернистый больно выбрал. Северус пошел в стан врага, чтобы при случае стать шпионом, – и стал-таки. Теперь он двойной шпион, вернулся в Хогвартс преподавать. Самый молодой учитель – всего-то двадцать.
Северус от меня решил отдалиться, чтобы никто не думал, что я его девушка. Знаешь, что он сказал, что даже рад моей женитьбе на его враге. Это надо иметь какие-то вывернутые мозги, чтобы признаться в таком!
Я сама его спровоцировала, соблазнила. Ой, как же мне должно быть стыдно, Но…
Вот в этом-то «но» все и дело: НЕ СТЫДНО МНЕ...
Назад оглобли не повернешь, сделанного не воротишь. Мамочка, мамочка… Почему у меня мозги отключило?.. Но я хотела этого, слышишь?.. Не осуждай!
Наверное я теперь не скоро тебе напишу. Дамблдор меня обрадовал: мы уезжаем с Джеймсом в долину Годрика. Это у черта на рогах. Да и небезопасно мне писать тебе: мы, вроде как, в розыске у врагов. Прости, что пугаю. Лили».

- Это все, – растерянно сказал Гарри. – Я даже не знаю, что сказать... Моя мама поступила почти как Джинни. Недаром говорят, старая любовь не ржавеет. Северус все-таки был первым ее возлюбленным.
- Тебя это все смущает? – спросил я его.
- Конечно. А как ты думаешь?.. Я считал, что у родителей была идеальная любовь, а тут… – Гарри безнадежно махнул рукой и замолк.
- Милый, ничего идеального не бывает, – сказал я, ухмыляясь, и тут же добавил: – Если нас с тобой не считать. Мы – идеальная пара.
- Да. Мы так долго шли друг к другу и через такую грязь, что дальше все должно быть в шоколаде, – согласился он.
Гарри отложил письма и стал меня целовать. Я понял, что у нас снова перерыв, причем на это раз большой, и включился в его ласки с огромным энтузиазмом.